Конторщица 5 (СИ)

— Из соболя не было, — невозмутимо прокомментировала Римма Марковна, которая вроде как пришла в себя. — Пока эту зиму придется носить чернобурку.

— Мама! Вы гляньте, что делается⁈ — взвизгнула побагровевшая Лариска, — я уже три года хожу в кроличьем полушубке, а эта старуха, мало того, что в нашей квартире живет, так ещё эта дура ей шубы такие покупает!

Шурка неодобрительно покосилась на Римму Марковну, но всё еще молчала — выдерживала бойкот.

— Извинись перед Риммой Марковной, Лариса, — сказала я лидочкиной сестре.

— Что? — презрительно загоготала Лариска, — перед этой? Перед твоей приживалкой? Это я ещё извиняться должна⁈ Пусть скажет спасибо, что мы участкового не вызвали!

— Так, я поняла, — сказала я, — что вы приехали в партком. Заставить их заставить меня ездить к вам батрачить на огороде. Понятно. Это понятно. Но я вот не пойму — а зачем вы ко мне домой тогда пришли?

— Как это зачем? — возмутилась Лариска, — а где мы, по-твоему, ночевать должны? Под забором?

Капец логика.

У меня аж глаза на лоб полезли. Какая милая пасторальная непосредственность. Зашибись. Мамулька с сестричкой приехали доломать карьеру Лиде и припахать её на обслуживание своего хозяйства. И не нашли ничего умнее, чем прийти к ней ночевать.

— А мне фиолетово, — сказала я, — можете хоть под забором.

— Ты что, выгоняешь нас? — Лариска настолько удивилась, что сказала это обычным человеческим, а не визгливым голосом.

— Выгоняю.

— На ночь глядя⁈ И куда мы пойдем⁈

— А мне плевать. Куда хотите, туда и идите.

— Мы никуда не пойдём! — вдруг подала голос Шурка, мать Лиды. — Будем ночевать здесь. А старуха пусть уходит. Шубу пусть оставит и уходит. И давай нам уже ужинать, сколько можно языками молоть.

— Римма Марковна не старуха, — скрипнула зубами я, — и отсюда она никуда не уйдёт. Она здесь жила и будет жить. Столько, сколько сама захочет. Это — раз. Во-вторых, у меня здесь не притон и не ресторан. Никого я кормить и оставлять на ночлег из вас не буду. Вы уже один раз попытались мне сломать карьеру и репутацию. Не вышло. Сейчас решили лично приехать вредить.

— Да ты как с матерью разговариваешь! — заорала лидочкина мать.

— Пошла вон отсюда! Обе! — я раскрыла дверь и добавила, — иначе участкового позову сейчас я.

— Зови! — закричала Лариска, — пусть приживалку твою арестует! За незаконное завладение чужой квартирой!

— Что здесь происходит? — из квартиры напротив выглянул Иван Тимофеевич, весь солидный и представительный, в темно-синем бархатном халате и очках.

— Да вот! Полюбуйтесь! Родную мать мразота такая выгоняет на ночь глядя! — заверещала Лариска, в надежде на моральную поддержку столь авторитетно выглядящего соседа.

— Ну, я Лиду в этой ситуации вполне понимаю, — степенно произнес Иван Тимофеевич, — после того, что вы ей чуть не разрушили карьеру и доставили столько неприятностей, я бы тоже вас даже на порог своего дома не пустил.

— А вы кто такой⁈

— А я главный редактор той газеты, куда вы тоже жалобу написали, — представился Иван Тимофеевич и попенял, — нехорошо поступаете, гражданочка. Не по-советски.

— Да это она не по-советски ведёт себя! — возмутилась Шурка, — родную мать на старости лет бросила, корова такая! Не ездит, не помогает! Работой прикрывается, дрянь!

— Неправильно вы рассуждаете. Работа у Лидии очень ответственная и для страны крайне важная. Стратегически важная. И нельзя ставить свои мелкобуржуазные и мещанские интересы выше общественных, — упрекнул её Иван Тимофеевич.

— Да что ты ему доказываешь! Они же сговорились! — влезла Лариска, — давай позовём участкового и пусть разбирается, что здесь происходит!

— Скорее он вас арестует, — мрачно ответила я, — за хулиганство.

— И нарушение общественного порядка, — добавил Иван Тимофеевич.

— А я подтвердить могу, как свидетель, — с первого этажа тяжело поднималась соседка Наталья и была она злая-злая. — Пришла с работы, устала, как чёрт, а они шум такой подняли, что не отдохнуть! Что здесь происходит⁈

— К Лиде мать приехала, — вежливо пояснил Иван Тимофеевич.

— Ну и что, что приехала? — удивилась Наталья, — а зачем на весь дом орать?

— Да дело в том, что эта мать написала на Лиду донос в горисполком, — явно наслаждаясь ситуацией прокомментировал Иван Тимофеевич, — а теперь приехала ночевать, а Лида её в дом не пускает.

— Да какая же она после этого мать⁈ — ахнула Наталья, — такую мать врагу не пожелаешь. И правильно делает, что не пускает! Я бы тоже не пустила! И как Лида вам ещё ноги не переломала, не понимаю? Как на меня, я бы уже вам все рёбра пересчитала за такое вредительство.

— В общем, гражданочки, вам действительно лучше уйти, — подвёл итог Иван Тимофеевич и лидочкины родственницы, злобно ворча, ретировались.

Этот раунд я снова выиграла, но понимала, что всё ещё впереди.

На работу приехала хмурая и не отдохнувшая (всю ночь плохо спала из-за этого, да ещё Римма Марковна причитаниями своими достала, она решила, что из-за неё всё. Еле-еле я её убедила, что она — только повод прогнуть Лиду).