Читаем Контра полностью

Не стал Александр рассказывать брату о кознях творимых зарубежными конкурентами, банкирами и местными господами революционерами. Эту проблему будут решать другие люди, амбалы Каца, и его гайдуки. А ему, Виктору, и без того, местных проблем хватает. Которые, он решает сам, по мере сил. Спасибо что его друг, граф Мусин-Елецкий, посильно помогает, пусть не бесплатно, но и не задирая цен на свою продукцию. Михаил регулярно поставляет столь необходимые чугунные отливки для изготовления станков. Как и прочие мелочи, такие как стальные болванки для валов и разнообразных шестерён и отливки для вытачивания роликовых подшипников. Жалко что по-прежнему, много этих заготовок уходит в отходы, по выбраковке. И вновь, встаёт вопрос о деньгах. Точнее о их хронической нехватке.

Елизавета сидела рядом с хорошо прогретой отопительной печью, в компании со старой кормилицей и своими девками. В её маленьких, ухоженных руках с невероятной быстротой мелькали железные вязальные спицы, слегка постукивая своими острыми концами, губки молодой женщины слегка шевелились, ведя подсчёт петелькам. Справа от Лизы сидела её подруга детства Ангелина и стараясь выглядеть бодрее чем есть, делала вид, что тоже увлечённо вяжет детские пинетки. Неожиданно, подружка сморщила страдальческую миму, побледнела, и отбросив своё вязание в сторону, зажав рот руками, стремительно выскочила из комнаты. Ангелинины подруги по рукоделию, включая и барыню, с сочувствием посмотрели ей в след, и не произнеся ни звука, вернулись к прежнему занятию. Токсикоз дело такое, неприятное, но никто из них, ничем не мог помочь несчастной. Единственное, хозяйка поместья, мысленно поблагодарила бога, что сея "чаша" её миновала, да подавила в себе подлую мыслишку: "Поделом девке, незачем ей было от чужого мужа беременеть". — Впрочем, укоры в свой адрес, мол сама же её в эту постель уложила, были тоже недолгими. Так как пожилая няня Полина, немного скрипучим от возраста голосом проговорила:

"Елизавета Леонидовна, родненькая, не мучали бы вы так себя и свою подругу детства. Отдали бы вы её замуж за справного человека. Пока не поздно То есть, её пузо не так заметно. Зачем вы её около себя немым укором держите? Или желаете чтоб бедное дитя байстрюком родилось?"

Эта женщина, кормилица, была единственной из прислуги, за исключением Ангелины, кто имела право так говорить со своею барыней, чем частенько и пользовалась. Так как именно она выкормила хозяйку своей грудью, одновременно со своей младшей дочерью, Пелагеей. Вот только молочная сестра воспитанницы, уже второй год как вышла замуж за молодого тиуна, кудрявого проныру Емельяна, успешно управляющего городским домом её бывших хозяев. И как говорили иногда бывавшие там холопы, родились у неё сразу две здоровенькие девчонки, сильно похожие на свою мать. Женщина тяжко вздохнула от осознания того, что этих внучек ей так и не доведётся увидеть. Поэтому, так и не дождавшись ответа своей повзрослевшей воспитанницы, подслеповато щурясь, вздохнула и…, в её узловатых пальцах, привычно замелькали отполированные за долгие годы использования деревянные спицы. Но молчала пожилая женщина не долго, не прекращая вязать детский чепчик, и не отрывая от него своего подслеповатого взгляда, она вновь заговорила:

"Тута это, намедни, старшой среди хозяйских гайдуков, Пётр, в столицу ездил, товар какой-то туда возил, да прибывшие по чугунке тяжёлые железяки забирал. Так сказывает, что вновь в Павловске продукты подорожали. Да ещё говорит, что на паперти нищих стало намного больше, все не помещаются, ужо за воротами подаяния просют. И более, они не так привередливы, как ранее. Сказывает что накупил он по указке хозяина для них пару корзин калачей, да курников, так вмиг то угощение разобрали. Налетели как голодные куры, которым просо бросили. И ещё. Вновь он привёз от туда с десяток отроков, годков так десяти-одиннадцати, больше нерусей, по виду. Это я уже сама видела. Детки то тощие, немытые, заросшие, в рванину какую-то укутанные. Так их в баньку сводили, обноски кои и вещами не назовёшь спалили, да обрили мальцам головы, налысо. Приодели, да в новое имение и отправили. Видать и их, к ремеслу приставят, бают трудовых рук то там не хватает. А то вон, стыдно даже сказать, наш Александр Юрьевич, как простой ремесленник в мастерской возится. Руки как у мастерового стали выглядеть".

"Полина, если ты чего не понимаешь, то молчи. — возразила Елизавета, только мельком одарив свою постаревшую кормилицу строгим взглядом. — Наш первый император, когда это было необходимо, тоже не гнушался чёрной работы. Вон, благодаря его трудам, у нас отличные судоверфи стоят и стольный град такой, что все иноземцы диву даются, до прибытия сюда, не ведая до этого что мы умеем так строить. Вот так-то".

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Стилист
Стилист

Владимир Соловьев, человек, в которого когда-то была влюблена Настя Каменская, ныне преуспевающий переводчик и глубоко несчастный инвалид. Оперативная ситуация потребовала, чтобы Настя вновь встретилась с ним и начала сложную психологическую игру. Слишком многое связано с коттеджным поселком, где живет Соловьев: похоже, здесь обитает маньяк, убивший девятерых юношей. А тут еще в коттедже Соловьева происходит двойное убийство. Опять маньяк? Или что-то другое? Настя чувствует – разгадка где-то рядом. Но что поможет найти ее? Может быть, стихи старинного японского поэта?..

Александра Борисовна Маринина , Александра Маринина , Василиса Завалинка , Василиса Завалинка , Геннадий Борисович Марченко , Марченко Геннадий Борисович

Детективы / Проза / Незавершенное / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Полицейские детективы / Современная проза