Контра

…задохнувшись, Андрей откинул с лица плащ-палатку. Вокруг ревело так, что, казалось, рушатся горы – но это всего лишь началась бомбардировка.

8

Долина кипела. Андрей отобрал полевой бинокль у лейтенанта, блюющего за грудой мешков с песком. Зачем нужны мешки, Андрей не понимал, пока одна из бомб не разорвалась в скалах внизу, и НП не окатило каменным крошевом.

– Могли бы зэков каких-нибудь нагнать, – прохрипел рядом немолодой майор.

И выматерился. Из-под его фуражки, с седоватых волос ручейками стекал пот.

– Зэки давно бы уже разбежались. Выковыривай их потом отсюда.

Голос у полковника был спокойный, но странным образом перекрывал царящий в долине ад. Андрей мельком взглянул на него и понял, что Разинцев уже все для себя решил. Откроется Граница, не откроется – вернется к себе домой, нальет коньяку и застрелится. Шрамовник навел бинокль на бывший пехотный лагерь. На месте палаток и вчерашних костров висело облако пыли. Что-то горело, хотя, казалось, гореть было уже нечему. Обильно сдобренный кровью камень потрескался, обуглились невысокие деревца, и несло оттуда гарью и пороховым дымом. Запаха сгоревшей плоти пока не было, но он будет. К вечеру потянет мертвечиной…

– Ну вот, кажется, и все, – так же ровно сказал полковник. – Ждем.

– Чего ждем? – истерически взвизгнул майор. – Ты что, не видишь? Этих перебили, сейчас за нас возьмутся. Думаешь, им нужны свидетели?

Словно в подтверждение, неподалеку грохнуло. С обрыва посыпались камешки. Майор вскочил и кинулся было бежать, но полковник ухватил его за шиворот и швырнул обратно на землю.

– Сиди.

Майор тихонько заныл. Полковник повел головой, будто воротник натирал ему шею, и повторил:

– Всем сидеть. Ждем, наблюдаем за Границей.

Долго ждать не пришлось. Андрей увидел в бинокль, как над медленно оседающей пылью зарябил воздух. Это напоминало мираж, висящий над шоссейными дорогами в особо жаркие дни. То же мельтешение на грани видимости, и черный асфальт превращается в озерную гладь. Казалось, по предгорьям разливается прорвавшая плотину вода. Не темными кляксами, как на снимках со спутника – живой волной текла по земле чернота.

Рядом охнул лейтенант. Откашлялся, но голос его все равно пустил петуха:

– Скалы… это удержат?

Андрей пожал плечами. Камень держал Границу лучше, чем земля. У плеча завозился Печник. Привстал, вытянул тощую шею и уставился на сжирающее долину черное озеро.

– Не удержат. Надо уходить.

– Без паники. Никто никуда не уйдет.

В глазах полковника бегали сумасшедшие огоньки. Печник поднялся, и, отряхнув колени, полез на груду мешков.

– Назад!

Андрей перехватил руку полковника и вырвал пистолет.

– Ах ты су…

– А-а!

Лейтенант что было силы боднул Разинцева головой в живот. Тот выдохнул и тяжело осел. Майор, не переставая скулить, поднялся на четвереньки.

– Тикать надо. Тика-ать.

Андрей понял, что у него в руке зажат пистолет полковника, и что все смотрят на него.

– Испытание прошло неудачно.

Он откашлялся, чувствуя, что еще немного – и заголосит, как мальчишка-лейтенант.

– Надо эвакуировать лагерь. И быстро. Майор, распорядитесь.

Седоватый вскочил и рванул вверх по склону, крича на бегу. Андрей продолжил:

– Лейтенант, ведите командующего. Грузитесь в вертолет.

Суворов попробовал поднять полковника. Тот мешком осел на землю. Лейтенант беспомощно оглянулся.

– Он не идет.

– Печник, помогайте.

Андрей, крякнув, вздернул Разинцева на ноги и потащил к лагерю. Голова у полковника моталась, как у дохлой птицы. Он что-то бормотал, но у шрамовника не было желания прислушиваться. С другого боку пристроился Печник, и стало полегче.

Едва они дошли до первого ряда палаток, их чуть не сшибли с ног. Метались солдаты. Гудя, в небо ушел переполненный вертолет. У второго стояла давка – летчика выкинули из кабины, и он кричал пронзительно и жалобно, извиваясь под ногами дерущихся. Печник, осевший под грузным Разинцевым, прохрипел:

– Бросьте его, Андрей Дмитрич. Бросьте.

– Помолчите. Давайте к скалам. Если заберемся достаточно высоко…

Когда они пробились к скальной стене, стало ясно, что полковника не утащить. Грузное тело обвисло у них на руках. Разинцев и не пытался двигаться.

– Черт! Че-ерт!

На гору гроздьями карабкались солдаты в пятнистой форме. Это напоминало турнир по дикому скалолазанью – разве что то один, то другой участник турнира с криком срывался вниз. Других звуков на плато не было. Только сейчас Андрей заметил, что гул в долине стих, и замолчал лагерь.

– Лезьте!

Наконец и Печник не выдержал.

– Что вы смотрите, лезьте быстрее.

Андрей осторожно опустил полковника на землю и полез. Рыхлая порода крошилась под пальцами, ноги в скользких ботинках срывались. Впереди споро карабкался Печник. Даже и сейчас он не бросил мешка, и тот болтался у него за плечами. Андрей толкал себя вверх. Скоро дыхания стало не хватать, губы посолонели от пота. Пот стекал в глаза, мешая разглядеть неровности скалы. Пальцы обшаривали склон в поисках мельчайших выемок.

– Лезьте, у вас хорошо получается.

– Заткнитесь, – прохрипел Андрей, распластываясь по скале.