Контра (СИ)

Зал постепенно пустел. Первым ушёл иноземный гость, сопровождаемый толпой своих ярых приверженцев. Затем начали расходиться что-то оживлённо обсуждающие между собою студенты. Служивые, пришедшие с Кацем, им в этом не препятствовали. Сам Кац, через какое-то время, когда зал полностью опустел поднялся на сцену и стал рядом с Александром. Просто подошёл и не произнёс ни слова. Так и стоял, молча, невидящим взглядом рассматривая будку суфлёра. Уподобившись статуе, Саша думал о чём-то о своём, о грустном, так как несколько раз тяжко вздыхал, а Авраам, безмолвно созерцал пустоту.

— Абрашка, а ты почему молчал? Чего не помог мне? Ведь видел, как юлила, изворачивалась эта иноземная гадина.

— А что я мог сделать, Сашенька? Его на этом поле не переиграешь.

— Что? Что ты говоришь? Признайся, ведь ты просто не захотел действовать против сородича? Да?

— Глупо, Сашенька. Он такой же истинный еврей как и я. В нём еврейского… ну не больше чем у меня, если даже не меньше.

— Хочешь сказать что он тоже переселенец? Да?

— Ничего подобного я не говорю. Как тебе это объяснить? Да и вообще, поймёшь ли…? Вот смотри, настоящий еврей прежде думает о продолжении своего рода, и возьмёт в жёны только иудейку. Он не пожелает раствориться в чужом этносе. Иосиф женился на женщине другой национальности, и исповедующую другую веру. Сделал он это потому что она богата, к тому же, является дочерью его босса. Я совершенно уверен, Иосиф женился на её деньгах. Каждый из этих фактов, кроме брака с иноверкой, может быть приемлемым для любого иудея. Юноша может влюбиться и "потерять голову", однако это не наш случай. Всё что я сказал, говорит о том, что Шимин сам, добровольно сделал из себя изгоя. Так уж вышло, что евреи хитрят, юлят, приспосабливаются с одной целью, чтоб выжить, и продолжить свой род. Их всё время гоняют, притесняют, вот у этого народа и выработался подобный образ жизни. А у Иосифа это… Ну как тебе это сказать? Ну… Он создал себе "Золотого тельца", которому и поклоняется, как может. И это показатель не его национальности, это сам человек такой — гнилой. И всё равно кем он родился, евреем, узбеком, русским, или англичанином.

— Так что ты предлагаешь?

— Всё очень просто, не надо изобретать ничего нового. Этот алгоритм действий применяли ещё за долго до нашего рождения, и звучит он так: "Нет человека, нет проблемы". — Кстати, так поступить стоит не только с ним.

— А кого ты ещё приговорил к смерти?

— Да бывшего твоего друга. Ну того, которого ты покалечил. Помнишь что он заявил перед тем, как объявить это сборище закрытым? Он сказал, что тебе не стоит надеяться скрыться от их праведного гнева на каторге или даже в ссылке. Про твою сегодняшнюю выходку полиция не узнает, но и они, революционеры, тебя в покое не оставят. И я уверен, он, зараза, не успокоится пока не добьётся своего. Или пока ты его не остановишь. Но ликвидируем мы его немного позже, не одновременно с исчезновением Шимина.

— Согласен. Я тоже обратил внимание на его красноречивые взгляды. Только не могу понять, где я ему "дорогу перешёл", чем обидел? Ведь он уже давно устраивает мне разнообразные козни.

— Не ты всему виной. Это человек такой. Записал тебя во враги, поставил цель тебя уничтожить, и не успокоится пока не выполнит поставленную задачу. Может быть, он в начале и не желал твоей смерти. Но, это уже в прошлом.