Контрабанда

Быстро, как будто за ним кто-то гнался, обошел машину. Взявшись за ручку – открыл дверь и сел в кабину за руль. Провернул ключ в замке зажигания. «Газончик» завелся с полуоборота. Женя включил первую скорость. Автомобиль натужно загудел, тяжело тронулся с места и по накатанной колее направился на выезд с сада.

Было около пяти вечера. Осеннее солнце скатилось к горизонту и ранние сумерки уже заняли пространство под старыми развесистыми яблонями. Мужчина пригнул голову поближе к рулю, пытаясь рассмотреть на грунтовке неровности и выползшие из-под земли толстые корневища старых деревьев, перелезающих змеями через дорогу. Наезжая на них, машина переваливалась со стороны в сторону, и водителю казалось, что вот сейчас она перевернется. Но, проехав очередную неровность, авто выравнивало свой ход и снова успокоительно покачивалось в движении, словно загруженный рыбацкий баркас на морских волнах.

Жене очень хотелось «наступить» на педаль газа и побыстрей покинуть эти унылые заросли. Ему казалось, что низко обвисшие ветки деревьев тянутся к нему и пытаются задержать и его и украденный им груз. Иногда они дотягивались к кабине и с противным звуком скреблись по лобовому стеклу, переходя на крышу и, далее на бочку. Этот звук нервировал мужчину. Создавалось ощущение, что сучки цепляются не за бесчувственное железо автомобиля, а за оголенный мозг человека и, проникая под кожу, вонзаются прямо в сердце.

Слава, Богу, скоро мучения Жени закончились. Неожиданно ослепив его, впереди ярко возник просвет между деревьями, и машина вынырнула с темноты на освещенное закатным солнцем поле. Это было место Женя с которого он въезжал в сад, когда «загонял» автомобиль на загрузку.

Он вывел «газончик» на край поля, где проходила грунтовая дорога и, включая повышенные передачи, погнал машину подальше от трансформаторной будки, от базы ГСМ, и от этого старого сада с его мрачными зарослями и густыми сумерками…

На Женю «накатила» эйфория. Он что-то запел. Затем засмеялся. Ощущение свободы, освобождения от гнета обстоятельств, радость, что все сложилось и скоро все закончится, «гнали» его вперед, а он «гнал» вперед по полевой дороге старенький фермерский «газончик».

Дорога пошла на спуск, поросший по обочине редким кустарником. Женя чуть притормозил, сбавляя скорость. Внизу, слева от дороги виднелся двор, огороженный шлакоблоком и высокими тополями с остатками колхозной мельницы. Аккуратно съехав под горку, он свернул на мостик через вытекавший от развалин ручей.

И тут за забором, под стенами мельницы он заметил красное пятно Валериной «девятки». Сам хозяин «легковушки» с виноватым видом стоял на обочине.

– Я не стал въезжать в сад – боялся, что Спартак увидит мою машину! – оправдательным тоном сообщил Валера, когда Женя остановил бензовоз и открыл пассажирскую дверь.

– Я так и подумал! – язвительно ответил Женя, смотря в упор на товарища… – Михалыч, наверное, что-то тоже подумал. Тоже, наверно, испугался, что его увидит Спартак и «заныкался» дома… – И толи утверждая, толи спрашивая, добавил: – Наверное, одному мне надо было больше всех!

Женя тяжело задышал. Эйфория прошла и «навалилась» злость. И он, не сдерживая себя, выкрикнул:

– Это, наверное, меня одного Офицер «кинул»!

Фраза вылетела, как плевок – с ненавистью, физически ощутимо так, что Валера, стоявший на ступеньке автомобиля, спрыгнул с испугу на землю. А Женя уже «распалился» и его «понесло». И он зло прохрипел:

– Это, что ли, меня одного Спартак «напряг на бабки»! Один я, что ли «попал»! Надо мной одним, что ли «ухохатывалось» все Глушково!

Он замолчал, хватая ртом воздух, как рыба, попавшая на сушу. Валера никогда его таким не видел! Смотря с испугом на Женю, он «пролепетал»:

– Ладно, чего ты…Я действительно опоздал… А затем боялся, что заметит кто ни будь. Так получилось! Я что виноват?

– Нет, б…дь! Это я виноват! – «гаркнул» Женя. Было видно, как он сжал зубы, а затем открыл рот, что бы сказать еще что-то – но, вдруг, передумав, замолчал. Он холодно и злорадно ухмыльнулся, как будто вспомнил то, что знает только он один и перевел невидящий взгляд вперед за лобовое стекло. Помолчал секунд десять, и, не поворачивая головы к приятелю, прошипел: – Иди к себе в машину и «двигай» вперед. «Пробьешь», все ли «чики-чики» у «колхозников»!

– Ага! Я счас, я быстро! – скороговоркой ответил Валера, обрадовавшись, что неприятный разговор заканчивается. – Одна минутка!

Он быстрым шагом обошел бензовоз спереди, и, перебежав через дорогу, направился во двор, где покоились останки колхозной мельницы, к своей «девятке». Женя тяжело провел его взглядом. Дождался пока «дружбан» сядет в свою машину, заведет ее и, выехав со двора на дорогу, «пойдет» вперед, тихонько произнес:

– Вы у меня получите! Оба получите! Хрен вы у меня получите! Большой и толстый!

Мужчина провернул ключ зажигания. Машина завелась. Он выжал педаль сцепления и силой включил первую передачу. Где-то внизу «хрустнули» шестеренки. Бензовоз взревел, и тяжело выезжая с «колдобин» на обочине, неспешно направился вслед за Валериными «Жигулями»…