Контрабанда

– Что ты "посмотришь"?! Тебе не смотреть надо, а плакать, потому, как врагов у тебя набралось "выше крыши"! Причем разных! И простых людей и тех, которые при "должностях"! Ведь не только я о тебе помню, Карпенко. – мужчина снова зло улыбнулся. Затем, согласительно кивнул головой: – Ты прав, Карпенко, – на днях мы с тобой виделись… И тогда я высказал тебе все, что думаю о твоей персоне… Но я сейчас не поленюсь, и повторюсь специально для господина полковника… Ему для информации… Что бы знал, с кем дело имеет. И, что бы он не думал, что враги у тебя от того, что ты рьяно исполняешь свои служебные обязанности. Если бы это было так – то я бы первый "снял перед тобой шляпу", и была бы тебе честь и хвала. Я сам офицер, и знаю, что такое служебный долг… Но беда в том, что о долге своем служебном – ты думаешь в последнюю очередь… Вернее, – вообще не думаешь!… Ты, пользуясь служебным положением, или, сам занимаешься "контрабандой", или, "сбиваешь" с людей "бабло", позволяя им это делать. Правда, не всем… Кого "по-проще" и кто "безобидней" – ты "на......ешь", и "сливаешь" их своему куму – "погранцу", что бы тот "сделал" на их задержании себе "показатель". А он за это – открывает тебе "коридоры" на границе, и "крышует" твоих родственников, или твоих "протэжэ", которые тащат через границу, все что можно… Поэтому… – мужчина вдруг замолчал и посмотрел по верх территории базы в сторону границы, откуда, уже довольно отчетливо, слышался гул работающих двигателей.

Звук приближался довольно быстро. Увидеть, какие машины «шумели» – возможности не было. Мешала двухметровая высота забора. Да еще шлейф пыли, поднятый над ограждением идущим транспортом, и заносимый ветром на тракторную бригаду, не давал рассмотреть что либо. Плотность пылевого облака была настолько велика, что оседая на базу оно, практически, закрыло видимость на забор и въездные ворота.

Все, кто был на территории, повернулись на звук в надежде рассмотреть его источник. Карпенко, бросив ругаться с Олегом, попытался потянуться на цыпочках и, даже, пару раз подпрыгнул, что бы разглядеть, что происходит за оградой.

Но, не смотря на все усилия, увидел только едва различимые плывущие в пылевом мареве контуры верхушек кабин и горловины бочек. Они "выныривали" над забором, когда автомобили въезжали на небольшую возвышенность в том месте, где полевая дорога переходила в асфальт.

Пересчитать их не представлялось возможным. Но Калайтанов, тоже наблюдавший за происходящим, понял, что их было много. Именно сейчас он сообразил, что так нервно ожидал Олег и зачем он провоцировал весь этот спор с участковым. Парень просто тянул время, не давая милиционеру и пограничникам осмотреться и сообразить, что на базе не все машины.

Командир посмотрел на мужчину. Тот как будто ждал этого. Парень поймал его взгляд и не отвел в сторону свой. Они "зацепились" друг за друга – два офицера, когда то одной великой Армии, но сейчас – по воле истории – почти, что враги.

О чем думал в этот момент Олег – подполковник не знал. В его взгляде не было ни страха, ни заискивания. Не было в его глазах и злости. Только усталость, и, как показалось Калайтанову, ожидание его решения, и понимание, что сейчас от Калайтанова, зависит очень многое.

А ему пришла в голову мысль, что сейчас на месте этого парня мог бы быть он, подполковник Калайтанов, если бы тогда, предпочел стабильному армейскому куску хлеба – "гражданку", с ее богатыми, но очень рискованными сдобными караваями. От этой мысли он улыбнулся, вспомнив Семен Семеныча Горбункова и его знаменитое "…на его месте должен был быть я!" И даже выдал продолжение, которое в его версии звучало не "напьешься", а "уволят – будешь".

Командир подумал, что надо бы отдать приказ бойца на передвижение ближе к воротам. Но, вдруг, почему то вспомнил о своем сыне и дочке.

" – А ведь у этого парня тоже есть сын… Только, младше моего… Ему годик… Странно, что я это знаю… наверное с ориентировки… – подумал он, и попытался "переключиться". Но не вышло. В голове снова появились мысли о парне. – У него больная мать инвалид… Сильно за него переживает… И служил он не плохо… Обстоятельства… Долги… Карпенко подставил… Да, нарушитель… А где сейчас праведники?… "

Вдруг полковник обнаружил, что Олег уже смотрит не на него, а немного в сторону. Сразу же он почувствовал, как кто-то дергает его за рукав.

– Товарищ подполковник! Товарищ подполковник! – услышал Калайтанов, возвращаясь в реальность. – Товарищ подполковник, с вами все в порядке?! " – Странно, как будто под гипнозом побывал…" – подумал командир, а в голос произнес: – Что случилось, боец?

– Не знаю, товарищ подполковник… Но у вас уже почти минуту рация "пищит" в кармане… – ответил, едва слышно солдат. И немного смущаясь, добавил : – Простите, но вы как будто спали… Я вас дергаю – а вы, как не в себе…

– Спасибо… Я действительно, что-то плохо себя почувствовал. – Калайтанов бегло посмотрел на Олега.