Контрабанда без правил

– Ура, – обрадовался младший лейтенант Олькевич и сильно хлопнул себя по ноге, как будто гора спала с его плеч. – Значит, пани Иренка, я могу принять на вторую ногу.

Сказав это, он протянул в ее сторону руку с пустым стаканом.

13:48

На железнодорожных путях Центрального вокзала в Познани стояло несколько грязных и обшарпанных пассажирских вагонов. С правой стороны тянулось в бесконечность железобетонное ограждение вагоноремонтного завода. За ним видны были угрюмые, поросшие лишайником, с потеками воды серые стены ремонтных мастерских, поглядывающих на поезда пустыми глазницами окон без стекол. На фасаде одного из зданий был лозунг, написанный еще во времена Герека белой краской, а сейчас заметно побледневший, но по-прежнему выделяющийся на сером фоне: «Завтра социалистической родины строится сегодня». На рельсах ближе к вагоноремонтному заводу стояли две желто-синие электрички. Оба поезда вернулись с трассы рано утром, а отправлялись обратно после обеда. Это были типичные рабочие поезда, обслуживавшие пригородные маршруты, развозившие людей, возвращавшихся с работы в Познани. В выходную субботу они превращались в торговые поезда, когда в Познань приезжали люди, уверенные, что в местных магазинах им удастся раздобыть что-нибудь интересное, что невозможно было найти в их населенных пунктах. Считалось, что воеводский центр снабжается лучше, чем провинция. В этом была доля правды. Воеводское торговое предприятие и Всеобщий потребительский кооператив развозили товары по магазинам в соответствии с принятой разнарядкой, так, например, в Шамотулы попадали костюмы, в Мурованую Гослину – мужские ботинки, в Опаленицу – галстуки, а в торговый центр «Альфа» в Познани попадали все товары одновременно. Отсюда убеждение, что в Познани можно все купить. Особенно, когда в праздничные дни, такие как 8 марта, выбрасывали товар, чтобы отметить праздник чем-то менее повседневным. Если сегодня кто-то попал в «Альфу» или «Окронгляк», он мог вернуться домой с женскими сапогами или болгарскими сумочками из искусственной кожи и даже с джинсами предприятия «Одер».

Две пустые электрички ожидали покупателей, после обеда возвращавшихся домой с трофеями. Уборка в вагонах заключалась лишь в том, чтобы выбросить мусор из алюминиевых урн и забрать вещи, оставленные рассеянными пассажирами. Этим занимались уборщицы утренней смены. Сейчас по тропинке между двумя электричками, в сторону международного состава, вечером отправлявшегося из Познани в Берлин, шли четыре женщины. Это был приличный поезд, которым, кроме наших, ездили также иностранные гости. Поэтому уборка в нем была серьезной работой. Следовало пропылесосить все купе, в том числе сиденья, протереть окна и даже вымыть туалеты.

Работы было много, а удовлетворения мало, как говорила Кристина Врубель, начальница бригады уборщиц. Но кто-то должен работать, чтобы эти из-за рубежа видели, что у нас тоже культурно, объясняла она своим подчиненным.

Удовлетворение действительно было небольшим, потому что в международном составе уборка делалась непосредственно перед отправлением, а не по прибытии. А ведь именно по прибытии можно было рассчитывать на самые интересные находки. Люди оставляли недокуренные пачки иностранных сигарет, пиво в жестяных банках или бутылки с недопитыми напитками покрепче. Увы, этот радужный мир был недоступен уборщицам. Порядок по прибытии на станцию наводила бригада поезда, и ни за что на свете жадные проводники не могли позволить, чтобы их выручили отзывчивые женщины.

Но нельзя сказать, что после этого уже ничего невозможно было вынести из таких поездов. Оставались еще мусорные урны в купе, которые железнодорожники осматривали поверхностно. А уборщицы должны были выбрасывать из них мусор. Поэтому всегда можно было что-нибудь найти. Ценным трофеем были полиэтиленовые пакеты с яркой рекламой. С такими пакетами иностранцы почему-то обращались как с обычным мусором. А в Польше такой пакет можно было продать на барахолке по хорошей цене. Неудивительно, ведь модная и элегантная женщина предпочитала стоять в очереди под мясным с ярким полиэтиленовым пакетом с надписью Coca Cola, чем с никудышной сеткой из вискозы или, еще того хуже, с колхозной холщовой сумкой.

Иногда в одном берлинском составе можно было найти несколько пакетов. Кроме того, всегда попадались какие-нибудь мелочи, не замеченные предыдущими уборщиками. Расчески, дезодоранты, распечатанные упаковки прокладок, мыло и даже полотенца в туалетах, а еще западные газеты. Уборщицы продавали их странным мужчинам, приходившим время от времени за новой партией. Женщины шептались между собой, что это какие-то люди, знающие немецкий и работающие в университете. Никто не знал, зачем им эти газеты, но, если платят, зачем спрашивать. Пусть читают на здоровье, говорила Врубель и брала с них как за свежий «Познанский экспресс».

Возле первого вагона берлинского поезда женщины со щетками в руках остановились.