Контрабандист из Варшавского гетто

Хорошо, спасибо тебе, – Пассенштейн остановился и с признательностью в глазах посмотрел на него.

– Да будет вам.

– У меня еще одна к тебе просьба, – Пассенштейн опустил глаза. – Сам понимаешь, на арийской стороне моей дочери понадобятся новые документы.

–Ну это проще простого, —подмигнув, улыбнулся Новак. —девочке сколько лет?

– Четыре, скоро пять будет.

– Свидетельство о рождении значит, —сказал Новак и на секунду задумался, глядя перед собой. – Данные родителей, что там еще надо. Ну вы лучше меня знаете, пан адвокат.

– Я понял. Я все подготовлю и напишу тебе.

–Десять дней и документу готовы.

– А сколько они будут стоить?

– Я все сам сделаю, пан адвокат, я же говорил, —твердо ответил Новак.

– Спасибо тебе, —еще раз поблагодарил Пассенштейн.

– Не беспокойтесь, я уже прикинул по—быстрому, как можно провернуть дельце, – хитро улыбнулся Новак.

– Будем надеется, что все пройдет удачно, —не уверено произнес Пассенштейн, а затем спросил. —У тебя есть немного времени?

– Да, вроде есть, —ответил Новак.

– Хотел показать тебя, где я живу. Здесь недалеко, минут десять —пятнадцать.

Оставшуюся часть пути Пассенштейн вспоминал суд в тридцать седьмом году, а Новак расспрашивал про пана Эйдельмана.

– У пана Эйдельмана еще дети есть? – спросил Новак, когда они вышли на улицу Островская.

–Нет, Юдифь единственная дочка.

– А супруга пана Эйдельмана?

– Она умерла еще до войны, в тридцать шестом.

– А родственники есть?

– Не припоминаю, вроде нет, а что?

– Нет, я просто спрашиваю. Получается пани Юдифь Эйдельман совсем одна.

– Да, совсем одна, – произнес Пассенштейн, опустив взгляд.

– Вы говорили, что не видели ее с зимы.

– Я бы рад ее навестить, но у нас с ней не очень, – вздохнул Пассенштейн. —Скажу тебе честно, она не хочет меня видеть. Кстати, вот мой дом, —Пассенштейн показал рукой на четырехэтажный, серый дом. —Второй подъезд, второй этаж, квартира слева.

– Понял, – сказал Новак, внимательно оглядев дом.

– Может зайдешь? —спросил Пассенштейн.

– Нет, пан адвокат, мне уже пора.

– С женой и дочкой познакомлю.

– Спасибо пан адвокат, но давайте в другой раз.

– Ну в другой, так в другой, —улыбнулся Пассенштейн, а затем спросил. – Когда мне ждать тебе?

– Дайте мне пару дней, – ответил Новак и протянул руку на прощание.

– Я буду ждать, – сказал Пассенштейн, не решаясь отпустить руку Новака.

– Я понял, – улыбнулся Новак.

Новак проводил взглядом Пассенштейна, и посмотрел на часы. До комендантского часа оставалось минут сорок. Впереди была улица Смоча, по которой можно было бы вернуться на улицу Генся и по ней выйти через блокпост у Еврейского кладбища, либо уйти из гетто через главные ворота на улице Дзикая, до которых было рукой подать. Незаметно дать на лапу жандарму десять злотых на папиросы, наплести чего—нибудь и спокойно уйти. Но Новак даже не думал о том, как выйти из гетто, хотя вчера твердо решил, что сегодня он в последний раз заходит в гетто, а потом зароется на арийской стороне так, что никто не найдет его. Сейчас, когда он стоял на улице Островская и смотрел на часы, его магнитом тянуло на улицу Сенная, к дому номер восемь. Он не знал, что будет делать, зайдет ли он в подъезд и постучит ли в дверь, что он скажет.

Он не думал об этом, а думал о том, ка ему добраться до улицы Сенная и успеет ли он уйти в малое гетто до наступления комендантского часа. Если нарваться на патруль можно схлопотать пулю в лоб. У жандармов разговор короткий. Однако Новака это не пугало. Не пугало его и то, что дойти за сорок минут до Хлодной было невозможно. Он быстрым шагом вышел на опустевшую улицу Смоча и повернув налево, зашагал по тротуару и не успел пройти и полквартала, как позади себя услышал скрип педалей. Новак обернулся и не поверил своему счастью. Мальчишка —рикша лет пятнадцати устало крутил педали, таща перед собой пустую, двухместную коляску.

– Стой, – все еще не веря своей удаче, Новак выбежал на пустую проезжую часть и замахал руками, – стой говорю.

– Да я уже домой, —выпалил запыхавшийся мальчишка.

– Пятнадцать злотых даю, если довезешь до моста на Хлодной, – сразу же предложил Новак и для подтверждения, залез во внутренний карман и вытащив пачку денег, потряс ею в воздухе.

– Садитесь пан, – глаза у мальчишки заблестели при виде денег. Новак уселся и обратился через плечо:

– Управишься за тридцать минут?

– Управлюсь, – ответил мальчишка, усиленно крутя педали.

– А живешь где? – спросил Новак.

– Здесь недалеко, на Волынской, —мальчишка показал головой налево.

–Домой, видать, уже не успеешь, —многозначительно произнес Новак.

– Не успею, —печально вздохнул мальчишка, вспомнив свою двухлетнюю худенькую сестренку, которая каждый вечер ждала брата с гостинцем.

– Зачем согласился тогда?

– Пятнадцать злотых на дороге не валяются, —тяжело дыша, ответил мальчишка.

– И то верно, —кивнул головой Новак, —тогда за риск еще пятерку накину.

– Щедрый пан, —воскликнул мальчишка и закрутил педали еще сильнее.

– Так что делать будешь?