Контрабандист Сталина 2

— Лучше с умным потерять, чем с дураком найти — внимательно смотрю в глаза Будённому. — Даже у себя в стране вы можете послать самолёт и проверить как у вас дела в любом районе. Но опять никто кроме вас и господина Сталина не должен это знать. И значить никто не сможет вас обмануть.

— Странный ты какой-то. Непонятный — неуверенно мне Будённый.

— Я вам не враг, но у каждого свои секреты. Лишь бы вы не забыли, кто в трудную минуту протянул вам руку помощи, в смысле СССР. А в то, что вы представляете что-то серьёзное…. для любой из европейской армии я не верю.

— Как вы к нам категоричны — буркнул Будённый.

— Как есть. Пойдёмте, а то что-то я устал — вздохнул и перевёл я дух. Хватит с них, пусть и сами что-нибудь сделают.

Утром съездил к Ламановой и забрал её и её помощниц документы. Потом поехал во французское посольство. Уж не знаю, какое указание на счёт меня получил Эрбетт Жан но документы мне оформили без вопросов. Дальше меня завезли домой, а Потоцкий поехал с документами получить разрешение на выезд из СССР. Потом он заберёт женщин и повезёт их в наш вагон к Берсону…

Когда мы вечером добрались до базы Берсона, мне стало стыдно. Я совсем забыл про ленинградских курсантов, которые находились тут. Но Аполлинарий Федорович о них позаботился. Да и явно, этот пройдоха, спишет продуктов на них больше, чем выдавал. Чтобы курсанты не маялись дурью, он их привлёк к охране складов. Время сейчас неспокойное и дополнительная охрана никак не помешает.

Берсону за такое пообещал презент из-за границы. Командиру курсантов 50 рублей, а курсантам по 10 рублей и по котелку или фляге на выбор в Ленинграде. Их сейчас у меня не было, а все привезённые мной образцы уже увезли.

Чуть потеснившись в вагоне, я понял, что следующий раз надо брать более просторный, стали дожидаться заказанного паровоза…

Глава 17

С таким эскортом в виде вооружённых курсантов добрались до Ленинграда без проблем. А так обычные поезда и пассажиры частенько подвергаются нападению и грабежу.

Не успел я сойти с дежурного катера на свой пароход вместе с Бехтеревым, как вся команда опять встретила меня гулом одобрения. Понимаю. Осенняя ленинградская погода кого хочешь, доконает. Особенно ту половину моего экипажа, которая из южан.

Потоцкий с Андреем сразу отправились выяснять на счет груза и военных. А женщин я, на пару дней пока разместил в гостинице "Англетер". Бедную гостиницу после революции переименовали в "Интернационал", чем окончательно чуть её не разорили. Экономика показала кукиш революционерам. Пришлось в 1925 году вернуть ей бывшее название и гостиница начала потихоньку возрождаться. Правда не о каком пятизвёздочном отеле сейчас речь не идёт, но это всё ещё приличный отель в городе, пользующийся популярностью у богемы.

Связанно ли обратное переименование с убийством или самоубийством Есенина, большой вопрос. Одна из самых проблемных тем в восприятии Есенина — его отношение к евреям. Поэта не раз обвиняли в антисемитизме. Во время жизни Есенина в Москве на него было заведено 13 уголовных дел. В большинстве дел, кроме дебошей и драк, фигурировали нелицеприятные высказывания поэта о евреях. Провокации следовали одна за другой. Есенин не раз высказывал критические замечания в адрес Троцкого и даже ввел его в пьесу "Страна негодяев" под псевдонимом Чекистов. Травля Есенина шла с подачи Троцкого, который ясно понимал, что Есенин становится опасен.

Окончилась скандалом поездка Есенина и в Америку. На вечере, устроенном Мани Лейбом, Есенин читал "Страну Негодяев" и прочел вместо еврей "жид", чем возмутил кошерную публику. Несмотря на попытки Айседоры Дункан замять скандал, дело кончилось потасовкой и уже привычным обвинением Есенина в антисемитизме.

Своей непредсказуемостью и своей упрямой несговорчивостью поэт достал многих. По мере всё больше и большей популярности поэта у народа власти, скорее всего, посчитали, что нечего раскачивать и так "тонущую лодку" и решили вопрос кардинально.

С другой в "Англетере" было написано его последнее стихотворение: "До свиданья, друг мой, до свиданья…". Возможно, Есенин устал от борьбы со всем и вся и не возможности что-то изменить…

Сам поэт конфликтовал не только с властью, но и со своими "братьями" писателями и поэтами. Так, Есенин не принимал стихи Пастернака. Поэты даже дрались. Самые острые отношения были у Есенина с Маяковским. Два талантливых поэта делили литературный пьедестал, постоянно вступали в полемику.

Это ещё раз доказывает, что сейчас в мире, а особенно в СССР происходили не только социальные конфликты, но и этнические и национальные. Причём люди прошедшие войну, подполье, эмиграцию и другие лишения хватались за оружие, не думая о последствиях. Решали всё быстро и кардинально, по принципу кто сильнее, тот и прав и пленных не брать. Только со сменой поколений в СССР конфликт несколько приутих к сороковым годам. Способствовали этому частично и репрессии проведённые Сталиным самых непримиримых фигур и надвигающиеся войны.

— У нас проблема — не успел я зайти в каюту, как обрадовал меня Одовский.