Контрабандист

Поднимаемые солнцем пары летели в сторону тёмной стороны, где проливались бесконечными дождями радуя всевозможных москитов и прочую фауну. Как по мне, так это была вполне рабочая гипотеза, объяснявшая такой контраст планетарного масштаба. А может и нет, мне-то почём знать? Пилот я, а не климатолог, или как их там называют… Гипотезу я родил, а верная она, или нет – не мне судить. Мне и её хватало.

Ещё нарезая круги над поверхностью планеты, я взял пробы воздуха – надо же знать, какие опасности могут подстерегать отважного исследователя, дерзнувшего ступить на руины опалённого огнём войны мира.

Кто этот смельчак – уверен вы поняли. А что такого?

Как же про себя-то любимого, и красного словца не прибавить?

Имею право. Скромность, она хороша и украшает, но это когда иных красивостей нет.

Ну, если по-честному, то пробы взял не я. Стоило только Созвездию снизиться примерно до километра, как на правом экране принялись бежать строки отчёта атмосферного анализатора. Буду честным ещё раз – я и не подозревал, что он у меня на борту есть.

Инструкцию я только после обнаружил.

Не скажу, что я многое понял из той массы умных слов, что высвечивал трудолюбивый агрегат. Главное, заключение его анализа, я разобрал – воздушная смесь пригодна и безопасна, а к чему мне голову остальными гидридами да оксидами забивать?

Тоже самое – пригодность атмосферы, подтвердил и скафандр – зелёная лампочка зажглась, стоило мне только высунуть нос с лифтовой площадки.

Но всё же рисковать мне не хотелось, а посему первую вылазку я проделал в скафандре, как бы мне не хотелось сбросить с себя всё и завалиться на золотой песок местного пляжа с банкой пива в руках.

И пиво, и еда теперь у меня были.

Двигая сюда, разумеется кружным путём, я совершил посадку на одной из попутных Станций, где и заказал, с доставкой на борт, разумеется, серьёзный запас еды и напитков. Взял бы и больше, но увы – холодильник не позволял.

В общем, это я о планете – живи не хочу! Половина-то чиста. Атмосфера – не заражена. Так что же мешает расчистить руины, павшим здесь поставить памятники и всё! Готово!

Живите, отдыхайте и плодитесь! Так нет. Нельзя. Память погибших, почтений к следам войны и всё такое прочее.

Ну, нельзя, так нельзя. Мне-то, чужаку, что, это ваш мир. Был.

Нужное мне место обнаружилось быстро – слишком приметным оказалась пропаханная бомбовозом борозда – мимо не пройдёшь.

Судите сами – желтая полоса пляжа ниточкой разделяет бледно синие луга от зеленоватых вод моря. И вдруг, словно след старого ожога, перед вашими глазами появляется белёсое пятно руин, разрубленное словно ножом на две половинки. А в море, точно напротив нанесённой в давние времена раны, темнеет нечто округлое, самую малость занесённое светлым песком.

Мимо таких контрастов пройти было сложно и я, сделав пару кругов, пошёл на снижение выбрав местом посадки чудом уцелевшую и почти чистую от обломков, городскую площадь.

Не буду скрывать – первый день я посвятил не только неспешным прогулкам вдоль пляжа.

Что ж – каюсь. Грешен. Сидящий во мне демон наживы, тот самый – с перепончатыми лапками, не позволил продлиться этим неспешным прогулкам вдоль полосы прибоя.

Это гадкое земноводное, поквакивая и едва не приплясывая от нетерпения на своей кочке, погнало меня в руины. Там, с её точки зрения, меня должны были ожидать горы ценностей, забытых жителями при поспешной эвакуации.

Чуда, как вы понимаете, не случилось.

Не то местные были прожженными прагматиками, то ли бомбовоз перепахал всё вокруг слишком глубоко, но то малое, что мне удалось разыскать, никак не тянуло на богатства этих, в прошлом далеко не бедных, людей.

Судите сами.

Пара кусков перекрученного метала. Светлого и совсем не тронутого ржой.

Нечто вроде двузубой вилки с обломанными посредине остриями и прозрачной, словно из хрусталя, рукоятью.

Ещё удалось разыскать мутный, густо исцарапанный обломок чего-то округлого и некогда прозрачного с остатками красной краски на боку, да несколько монет, густо покрытых закаменевшей от времени грязью. С их поверхности, когда мне удалось отбить покрывавшую их поверхность корку, на меня строго взглянул какой-то мужик. Император номер два – отец последнего, сгинувшего в боях с жабами. Это я из надписи под портретом понял. Другую сторону очистить так и не удалось, да я особо-то и не старался, растратив силы на камни, которых я в тот день перевернул более чем достаточно.

Улов, как понимаете, был весьма и весьма далёк от ожидаемого, отчего моя жадная и скользкая составляющая, лишь горько вздохнула и затихла, признавая своё поражение в этой затеи.

Утро, как я говорил в самом начале этой главы, было более чем чудесным и я, не решаясь погрузиться в местные воды, наслаждался приятно прохладным ветерком, попивая кофе на верхней плоскости корабля.

К люку, через который я сюда выбрался, вёл неприметный скоб-трап, обнаружить который я сумел только после прочтения «Инструкции Пользователя», случайно обнаруженной в кармане за спинкой пилотского кресла.