Контрабандисты

Сергей Остапенко Контрабандисты

«Небо! Какая распростёрлась синева! Сколько надежд, должно быть, бесплодных и тщётных надежд растворились в ней за миллионы лет! Сколько стенаний и проклятий отразились от её молчаливого совершенства и со звоном рассыпались!» — перебирая такие мысли, коротал долгий путь Долговязый, двигаясь по тропе.

Он почти дышал в спину Бывалому, опытному проводнику с хорошими отзывами. Бывалый двигался быстро, экономя энергию и время, не распыляясь на долгие привалы и разговоры. Поэтому большую часть маршрута они проделали в тишине, прерываемой только шелестом песка, который заносило в гору из долины, да треском пересохшего кустарника. Жара стояла такая, что его ветви, казалось, готовы были вспыхнуть от того, что шальная песчинка чиркнет по их гладкой поверхности.

Дорога из лагеря возле места высадки заняла у них три дневных перехода. Ближе высадиться было нельзя — патрули, не особо разбираясь, могли стрелять на поражение. И только к концу третьего дня удача сжалилась над ними и послала облака. Их цепь показалась из-за горизонта, как уши зверя, томящегося в засаде. Ветер подхватил их и начал расстилать над долиной, в которую им предстояло спуститься. Бывалый поклонился в их сторону и сделал ритуальный жест.

— Ты везучий, — бросил он Долговязому. — Понравился здешним местам, наверное.

— Почему это везучий? — поинтересовался Долговязый, торжествуя от того, что проводник соизволил, наконец, поговорить о чём-то кроме спусков, подъёмов, поворотов и необходимости ждать в укрытии.

— Таких как ты я сюда водил не один десяток. А может, и больше сотни. Я всегда осторожен, поэтому почти все вернулись с тем, зачем пришли. Но за все время, которое я занимаюсь своим ремеслом, это всего лишь третий раз, когда Долина даёт путникам свой покров. Пойдём, нужно воспользоваться этим обстоятельством. Обойдёмся без привала.

Долговязый терпел почти весь спуск, занявший всё время до полудня. Он нарушил молчание тогда, когда скалистые склоны остались, наконец, за спиной, и они ступили на землю Плоской Долины.

— Бывалый… Я это… Узнать хотел. А первые два раза кому повезло?

Бывалый ответил не сразу, оглядывая местность, вынюхивая возможные угрозы и риски. Наконец, снизошёл ответить.

— Первый раз это было, когда меня провёл в Долину мой учитель, Ходок. Он был великий проводник, очень талантливый и везучий. Начал водить сюда вскоре после того, как эту Долину открыли и продолжал даже в тот период, когда здесь дежурили пешие егеря. Когда появился облачный покров, он понял, что это знак и начал меня учить. Так-то, я не собирался быть проводником. Думал, просто спущусь в Долину, добуду то, зачем пришёл, найду покупателя и заживу безбедно. Но судьба распорядилась иначе.

Он повернулся и хотел продолжить путь, но Долговязый окликнул его:

— А второй раз? С кем было второй раз?

— Это было не со мной, — сказал Бывалый, не оборачиваясь. — Мне рассказывали.

Долина, конечно, не успела ещё остыть. Просто её поверхность, слоистая как замутнённая слюда, меньше отражала свет и тепло, и дрожащее марево, поднимавшееся вверх, было не столь раскалённым, как утром. Не будь облаков, их предприятие стало бы, как предупреждал проводник, смертельно опасным. Обезвоживание, тепловые удары были привычным делом. Жара убила не меньше искателей, чем роботизированные патрули.

Плоская Долина не зря получила своё название. Её слоистая структура, местами выветрившаяся и изъеденная мельчайшими существами, которые разбирают её на строительный материал для своих жилищ, почти идеально ровная и с высоты выглядит как мутноватая гладь озера. Есть более прозрачные участки, есть почти непроницаемые для света. Основу её структуры составляет расплавленный и остекленевший песок, который постепенно выветривается. Но в толще стеклянного озера также содержится масса примесей: мельчайшая каменная пыль, серый пепел и капли какого-то вещества, видимо являющегося продуктом жизнедеятельности диковинных животных, когда-то здесь обитавших.

Время неумолимо разрушает этот памятник природы. Водные потоки с гор подмывают края верхнего пласта; ветер шлифует его сверху, снова превращая в песок и обнажая, порою, обломки каких-то крупных структур, оставшихся после какого-то геологического процесса, пока не получившего научного объяснения. И всё же более всего сохранности природного памятника угрожают живые организмы, которые проделали в толще пласта многочисленные ходы и туннели, в недрах которых и были найдены в своё время драгоценные органические останки, предмет вожделения коллекционеров и заработка мастеров по резьбе, изготавливающих из благородной кости искусные сувениры. На чёрном рынке стоимость добытых в долине останков многократно превышает заработок обычного работяги, а цена готовых изделий на закрытых частных аукционах составляет совершенно баснословные суммы.