Читаем Контрабандисты Тянь-Шаня полностью

Кондратий задумчиво кивал головой и глядел в пыльное окно, по которому звенели мухи. Вдруг на улице послышался шум. Он был так необычен в это время, после сдачи урожая, что оба встали и подошли к окну. Гул все приближался и рос. Отдельные голоса сливались в какой-то сумасшедший крик. Кондратий распахнул окно и выглянул.

Из боковой улицы хлынула пестрая толпа. Кого только тут не было: пешие и конные местные жители и пограничники, кузнецы и праздные зеваки с базара. При виде Кондратия в толпе закричали, загикали. Поднялся один сплошной вой. Оса ничего не понимал. Люди бесновались, размахивая руками, и старались что-то объяснить. Разгоряченные лица глядели из толпы вытаращенными глазами. Какие-то незнакомые люди, старые и молодые, толстые и тонкие, поспешно слезали с коней и перли на крыльцо.

Толпа ввалилась в комнаты и затопила всю контору. Гомон и крик был такой, что разобраться в происходящем было совершенно невозможно. Оса пробовал кричать, на его голос тонул в воплях бесновавшейся толпы. Где-то в тесных рядах позади началась давка, перешедшая в драку. В середине толпы на улице Кондратий увидел Саламатина и Юлдаша, которые должны были сидеть под арестом. Они гарцевали на грязных лошадях и слонялись с толпой вместо того, чтобы сидеть на гауптвахте. Оса побелел от бешенства и, замахав им рукой, стал звать их, но оба сделали вид, что не заметили его распоряжения.

Толпа вытолкнула вперед несколько человек. Джантай и Алы тащили за собой кого-то. Человек упирался, хватался за других и отворачивал лицо. Наконец все разразились таким хохотом, что стекла задребезжали, и перед Кондратием предстал Байзак. Он был общипан, помят, имел довольно жалкий вид. Стараясь храбриться, он улыбался. В его улыбке была смесь наглости и трусости.

— Вот, вот! — кричал, захлебываясь, Джантай.

Он пробирался к Кондратию, размахивая какой-то бумагой. Алы, красный и злой, что-то кричал Байзаку, но: Оса даже вблизи не мог разобрать, что именно.

— Бармаки, бармаки! — закричал Джантай у самого уха.

Толпа ревела и хохотала. Кондратий поднял руку, и через несколько минут стало тихо. Тогда несколько пастухов‑киргизов обступили его и заговорили наперебой.

— Мы должны были ему деньги и потому на чистой бумаге прикладывали пальцы, — заговорил один.

Его лоб лоснился от пота, он дико таращил глаза.

Кондратий не успел его дослушать, как другой схватил кавалериста за плечи, повернул к себе и стал кричать, продолжая рассказ первого.

— Когда мы приложили пальцы, то он вместо счета денег написал, что мы его выбрали председателем. Теперь он нас совсем ограбит!

Кричавший вцепился руками в Кондратия, чтобы договорить до конца, но его силой оторвали от командира. Кто-то новый, с серебряной серьгой в ухе, продолжал рассказ.

— Золотой Рот сказал нам, что мы выбрали Байзака, а мы этого и не знали. Мы Байзака не выбирали! Байзак тут, и бумага тут. Только он один против всех! Ударь Байзака по голове!

Байзак оглядывал всех, как затравленный волк. Он смотрел исподлобья и тянул Кондратия за рукав. Он хотел что-то сказать. Но тут в первый раз за семь лет кто-то вслух, всенародно, при нем выкрикнул его грозное прозвище:

— Отец контрабанды!

Толпа подхватила эти слова, сопровождая их бранью и таким свистом, что уши резало.

Кондратий вспомнил знаменитый ответ старейшин и, помахав рукой, заставил толпу замолчать. Потом он встал на табурет, чтобы его лицо видели все, и, мягко улыбнувшись, сказал:

— Какой отец контрабанды? Отец контрабанды умер!

При этом он показал на Байзака, который стоял рядом.

Громовой хохот потряс здание, и Кондратий понял, что он нанес первый удар авторитету Байзака, потому что здесь могут простить все, но не глупое, позорное положение. Теперь Кондратий увидел, что он не в состоянии утихомирить толпу. Пограничники протолкались к нему и стали вытеснять всех на улицу. Когда в комнате стало сравнительно тихо, Кондратий поднял бумагу кверху и спокойно сказал:

— Я передам ее следователю. В ней больше правды, чем в бумаге о взятке Будая. Как ты думаешь, Байзак? — И, не дождавшись ответа, добавил про себя: — К тому же писал ее ты сам, и потому тебя не будут считать мучеником.

Байзак снова потянул его за рукав. Оса понял, что он хочет говорить наедине, и отрицательно покачал головой.

— Говори здесь, или ни одно твое слово не попадет в мои уши.

— Теперь я должен буду купить деревянную чашку для собирания милостыни, — с отчаянием сказал Байзак. — Я умру с голоду.

Кондратий медлил с ответом. Лицо его стало твердым и жестоким, а зеленоватые глаза ядовито глядели на Байзака. Джантай с удовольствием оглядывался кругом, как бы призывая свидетелей, и смеялся. Он с наслаждением смаковал каждое слово и ронял их медленно одно за другим.

— Ты — ненужный человек, я дам тебе денег на эту чашку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Последний рассвет
Последний рассвет

На лестничной клетке московской многоэтажки двумя ножевыми ударами убита Евгения Панкрашина, жена богатого бизнесмена. Со слов ее близких, у потерпевшей при себе было дорогое ювелирное украшение – ожерелье-нагрудник. Однако его на месте преступления обнаружено не было. На первый взгляд все просто – убийство с целью ограбления. Но чем больше информации о личности убитой удается собрать оперативникам – Антону Сташису и Роману Дзюбе, – тем более загадочным и странным становится это дело. А тут еще смерть близкого им человека, продолжившая череду необъяснимых убийств…

Александра Маринина , Алексей Шарыпов , Бенедикт Роум , Виль Фролович Андреев , Екатерина Константиновна Гликен

Фантастика / Приключения / Современная русская и зарубежная проза / Детективы / Прочие Детективы / Современная проза