Контрабандисты во времени (СИ)

Гости чуть склонили головы, приветствуя его, но преподобный Томазо при этом сверлил его взглядом, словно хотел сделать в нем дыру и вытащить наружу всю его душу.

– Месье Демьян, я слышал, вы недавно обратились в лоно нашей святой католической церкви, – сказал он, продолжая буравить взглядом несчастного Демьяна, – а вот ваш приятель, как там его, Бруно еще избег этого счастливейшего события в своей жизни.

«Бруно, придурок! Как ты умудрился тогда проспать заутреннюю службу?! Теперь я снова должен отдуваться за тебя», – с тоской подумал Демьян.

– Ему нездоровилось, – соврал он.

– Посещение церковной службы и искренняя вера принесли бы ему исцеление, как душевное, так и телесное… Или на сей счет у вас иное мнение, идущее против силы и веры нашей католической? – сказал преподобный Томазо, не сводя с него глаз.

– Нет, конечно же, я твердо убежден…

– Ах, оставьте преподобный! – перебил его кардинал, – вы не у себя в канцелярии. Мы здесь собрались для ужина, а не для того, чтобы обсуждать дела церкви. Давайте прочитаем молитву и приступим, наконец, к трапезе.

Он первым сложил руки, закрыл глаза и зашептал.

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. ОТЧЕ НАШ. Благослови, Господи, нас и дары Твои, которые по Твоим щедротам мы будем вкушать. Через Христа, Господа нашего. Аминь.

Он перекрестил стол и перекрестился сам. Все последовали его примеру. Святой отец Томазо, крестясь, прищурил один глаз, а другим внимательно смотрел за Демьяном.

– Хочу представить вам, месье Демьян, моих гостей. Кроме преподобного, – он засмеялся, – вы с ним уже очень хорошо знакомы.

У Демьяна пошел мороз по коже от этих воспоминаний.

– Епископ Руана Робер де Круамар, мой самый близкий и старинный друг. А это…, – лицо кардинала просветлело и его черты стали мягкими, словно он уже при жизни приобрел особую святость, – моя дочь, Изабелль де Делоне.

Демьян изумленно уставился на кардинала.

– Увы, мой друг, я не такой святой, как всем кажется вокруг, – усмехнулся он, – и поверьте это мой не единственный грех. Но самый прекрасный и добрый из них. Я надеюсь, что когда предстану перед Создателем, он простит его мне, ибо именно Он одарил меня таким прекрасным ангелом, как моя любимая и единственная дочь Изабелль.

«Вот это да! А я такой идиот, уже придумал себе бог весть чего!»

– Ну, давайте уже приступим, – подытожил вступительную часть ужина кардинал.

Камерарий махнул рукой и четверо слуг внесли яства в каминный зал.

Кардинал наклонился к Демьяну.

– Рекомендую, попробуйте оленину, что сегодня утром нам прислали из графства Аллансон. Граф мой добрый приятель и лично подстрелил этого оленя на охоте, и мои повара потушили мясо в вине с грибами, сливками и яблоками.

После этой фразы Демьян расслабился, и ужин принял совершенно дружеский лад. Только преподобный изредка бросал на него испытующий взгляд, словно подозревал его в каких-то грехах. Перед завершением ужина принесли вино и засахаренные фрукты. Кардинал Жорж де Амбуаз обратился к Демьяну.

– Мой друг, я обещал вас наградить.

Он взял из рук камерария небольшой перстень.

– В знак моего расположения к вам, хочу преподнести перстень с моей монограммой. Я когда-то его вручил Франсуа де Лорму, но он не оправдал моих надежд.

«Неплохо», – удрученно подумал Демьян, – «потом мастер Жиль снял его в своей живодерне, сполоснул от крови и вот теперь его вручают мне».

Но сказал, конечно же, совершенно другое.

– О Ваше Преосвященство я так вам благодарен за вашу щедрость, – заулыбался Демьян.

Он взял перстень. Немного потыкав в него, примеряясь пальцами, надел на средний, правой руки. Впору.

– Может быть, мой друг, у вас есть ко мне какие-нибудь личные просьбы?

Демьян приложил персть к губам.

– Ваше Преосвященство не могли бы вы мне помочь в одном деле?

– Если это в моих силах, – кивнул кардинал.

– Тут вот какое дело… Я немного повздорил с главой цеха аптекарей Франсуа Бертраном.

– Да-а оттаскал его за нос, так что у бедняги нос на пару недель превратился баклажан, а потом выставил из его из своей аптеки, дав уважаемому во всем Париже человеку, хорошего пинка, да так что бедняга летел до самого рынка Мортен – заметил преподобный Томазо между делом, запивая засахаренный персик молодым вином.

Кардинал засмеялся.

– Вы унизили этого напыщенного болвана ле Бертрана, оттаскав его за нос и дав пинка?!

Демьян боковым зрением увидел, как Изабелль улыбнулась и смущенно прикрыла рот ладошкой.

«Как вы прекрасны, Изабелль», – мелькнула мысль.

Он отогнал свои мысли о девушке и переключился с сердечных грез, на реальную ситуацию серьезного «замеса» с цеховым главой Франсуа ле Бертраном.

– Ну, знаете, немного…, – стушевался Демьян, пытаясь сгладить выпад преподобного Томазо, – уважаемый святой отец немного преувеличивает.

Святой отец недобро зыркнул на него, потому, что имел немного иное мнение, на сей счет.

– Это, по-вашему, немножко?! Когда глава цеха аптекарей ходит с опухшим синим носом, как у распоследнего пьяницы.

– Он хотел нагло прибрать к рукам нашу аптеку! – парировал Демьян, – И действовал, кстати, без ведома цехового совета.