Контрабандисты во времени

Сема Молоток перерос статус мелкого провинциального бандита из небольшого провинциального городка и стал крупным провинциальным бандитом из небольшого провинциального городка. Следовательно, он сменил не только машину отечественного производства на импортный «автомастодонт» с хромированным кенгурятником, он и свою родную квартиру в многоэтажке на престижный двухэтажный особняк из красного кирпича на окраине города. Дом скрывался за высоким глухим забором, напоминающим крепостную стену и массивными коваными воротами, которые по бокам охраняли огромные гипсовые львы и между ними маячил, как одинокий дрессировщик Запашный, один из его верных бандитов. Причем по желанию заказчика скульптор сделал львов с хищно открытыми пастями и большими острыми клыками. Одну из своих мускулистых лап львы приподняли, словно намеревались нанести смертельный удар, разбивая череп несчастной африканской косули и раздирая когтями ее шкуру, чтобы добраться до теплого еще трепещущего жизнью мяса. Они стояли на страже подобно ассирийским шеду, воплощая в себе все мировоззрение и натуру владельца дома. Жестокость, беспринципность, страх, как инструмент превентивных мер воздействия, дерзость, основанная на хорошо продуманной стратегии и в противовес всем этим качествам осторожность, достойная гиены. Бандитов своих он называл «мои бультерьеры». Держал их жестко раз и навсегда, введя правила строгой дисциплины, но платил щедро, каждый раз благосклонно премируя за хорошую кровавую работу, благодаря чему его банда заметно выделялась среди других ОПГ области своей сплоченностью и долговечностью.

Именно мимо такого «бандита-бультерьера» прошел Демьян, чуть заметно ему, кивнув, приветствуя. Демьян вел про себя воображаемый диалог с Семой, в котором старался подобрать весомые аргументы и главное донести до собеседника то, что он имел веские причины, так сказать форс-мажорные обстоятельства, и ввиду этого обоснованно задержал выплату очень большого долга. Поэтому он даже не заметил оторопелый взгляд охранника и сразу направился в кабинет своего криминального приятеля. Тот только проводил удивленным взглядом Демьяна, поднеся рацию к губам и пробормотал.

– Тут это.… К тебе твой кореш малахольный пришел. Не в себе кажется…

Демьяна знали, как давнего приятеля Семы еще из времен детства и никому в голову не пришло останавливать его. Он беспрепятственно прошел знакомой дорогой в кабинет бандита и застал его в тот момент, когда он подносил к губам рюмку с водкой с намерением запрокинуть голову и вылить в рот содержимое.

– Вот Дема, хочу отговеть за упокой твоего дурного друга. Мои бультерьеры уже собираются за ним. Так что ты вовремя…

Сема искоса кинул быстрый взгляд на Демьяна и застыл с поднятой рюмкой. Его глаза округлились от удивления, он несколько секунд подержал рюмку у открытого рта и поставил ее обратно на стол.

– Ты че, черт возьми, в «Игре престолов» снимаешься что ли? Или в рекламу мужских колготок подался? Ты это брось нехорошее это дело такие лансы[6] носить.

Демьян подготовился было с ходу начать очень убедительный монолог, но вдруг позабыл его обескураженный таким неожиданным приемом. Проследил за взглядом бандита. Опустил голову и посмотрел на себя.

«Да чтоб тебя!», – он едва не завыл про себя от досады.

Как был в средневековой одежде, так и пришел. То-то всю дорогу на него все странно смотрели. Шерстяные шоссы, дутые панталоны, камзол и льняная рубаха весь щегольской костюмный комплект из пятнадцатого века. Не хватало черного берета с пером.

– Тут вот какое дело… Я в театральную студию хожу, ставим пьесы Шекспира, – пролепетал, оправдываясь, Демьян.

Выдумывать пришлось, что говорится на ходу. В ответ Сема вальяжно развалился в кожаном кресле. Вид Демьяна его развеселил, он явно такого маскарада не ожидал, поэтому пришел в доброе, почти благостное расположение духа.

– Да, да, – он кивнул головой, – а в мешке у тебя деньги, которые вы мне должны или может череп несчастного Йорика? Дай угадаю, ты так увлекся постановкой, как там говорил ваш Смоктуновский? А да! Не верю! И тут на тебе! Вспомнил, что ты задолжал своему хорошему приятелю чуть-чуть бабла. И как был в образе принца датского, так и сразу рванул сюда.

Он громко засмеялся. Схватил рюмку со стола и одним махом опорожнил ее. Демьян перевел дух. Сема Молоток пошарил на полке за столом, вытащил еще одну рюмку.

– Давай малахольный трамбуйся сюда, поддержи бензуху[7]. Только давай сначала выкладывай деньги. Как говорится «делу время потехе час».

– Сема это не совсем деньги. То есть это конечно деньги, большие деньги, но не такие деньги, которые ты от нас ждешь.

Лицо бандита стало серьезным.

– Ты чего, черт возьми, такое несешь?

Демьян набрался смелости, вытащил из мешка библию Гутенберга и положил на стол перед Семой-молотком. Тот уставился на книгу, потом преодолев нахлынувшее недоумение, медленно растягивая слова спросил.

– Ты какого хера приволок мне букварь?

Бандит пребывал в явном замешательстве.

– Это не букварь и не простая книга. Это Библия Гутенберга.