Контрадикс по пятницам

И наверняка страшно рад и горд, и собою дово-олен. Три метра горделиво-радостного самодовольства, затянутые во что-то тускло-мерцающее, как в дешёвых киношках. Эффектная пакость. Наверняка отлично продумал сцену и специально сел таким образом, чтобы обрисованный холодным светом силуэт элегантнее всего смотрелся на фоне тёмного ствола…

— А в другое место ты приземлиться не мог? — с тихой ненавистью процедила Милка, стараясь дышать медленно. Тип неторопливо обернулся, и длинные волосы его высветились тем же холодным мерцающим светом, что и костюм. Мало того, что пришелец двухсотпроцентный, пробы на гаде ставить негде — так еще и любитель спецэффектов.

Подойдя к перегородившим тропинку ногам, Милка мрачно смерила незваного гостя тяжёлым взглядом, спросила с угрозой:

— Ну?..

Пришелец моргнул и подтянул колени к подбородку.

Глаза у него, оказывается, тоже могут светиться. Огромные такие глаза, как у стрекозы. Сидя, он оказался ниже Милки на голову, и теперь смотрел на неё снизу вверх. Не шевелясь, только волосы живым серебром переливались вокруг тёмного лица.

Милка вздёрнула плечи, засвистела фальшиво.

И шагнула мимо.

Вошла в дом. Щёлкнула выключателем, запуская генератор. Зло хлопнула не имеющей замка дверью. Достала из сундука старые, но относительно сухие шмотки, переоделась. Воткнула в розетку обогреватель, подвинула к продавленному дивану. Легла, стараясь полностью залезть под старое рыжее пальто с жёстким воротником. Пальто было большим и тёплым, но сворачиваться в клубок всё равно приходилось. Высокий рост имеет не только преимущества…

Она лежала, слушая, как стучат по натянутому тенту тугие капли.

Без мыслей, без чувств, без сил.

Дождь мягко шуршал опавшими листьями, постукивал в окно, шептал: забудь. Было бы из-за чего расстраиваться. Жива, здорова, крыша над головой… На второй год не оставили, а ведь могли…

Временами налетал короткий ветер, и стекло жалобно всхлипывало, словно тоже просило — плюнь.

Милка нашарила рукой на полу рюкзак и сунула в рот ириску. Сладко и тепло, чего ещё надо? Сами собой разжались пальцы. Дождь шумел за окном тихо и настойчиво, не хуже валерьянки. Милка подумала, что надо бы выключить свет, и даже успела понять, что ничего подобного уже не сделает.

* * *

Сон был коротким и чёрным, пробуждение — резким и не слишком приятным.

Милка открыла глаза и села, словно вытолкнул кто.

За окном по-прежнему темно. И дождь стучит по размокшей земле тоже по-прежнему. Но что-то явно не так.

Нахмурившись, Милка обвела пустую комнату подозрительным взглядом. И нахмурилась ещё сильнее, потому что не смогла обнаружить ничего необычного. Да и рассматривать-то особо нечего — стол, диван и брошенный рядом с ним рюкзак. Были ещё полки, что-то типа сундука, портативный генератор и широкая лавка — но всё это богатство во второй комнате, за прикрытой дверью.

В ногах недовольно завозилась Крыска, цапнула когтями сквозь шерстяной носок — не балуй, мол. Нет, тут ничего не могло случиться, иначе бы Крыска просигналила, она кошка правильная. Одичавшая, правда — в город ни в какую. Но сюда ночевать иногда приходит. Если Милка одна, чужих Крыска не жалует.

Вот тут-то Милка и вспомнила о пришельце. По аналогии с чужими.

И поняла, что именно это её и разбудило — он улетел…

Вот и всё. Кончилось, не успев начаться. Как там было в эльфийских спряжениях — будущее-вероятное-невозможное, кажется…

Выключив свет, она подошла к окну. С надеждой — а вдруг? Но надежде сбыться оказалось не суждено.

Милка скрипнула зубами.

Пришелец по-прежнему сидел под деревом, запрокинув голову и подтянув колени к груди.

Сволочь.

И плевать ему на то, что порядочным людям придётся теперь из-за него хромать в мокрую холодрыгу…

Милка вздохнула и открыла дверь. Поёжилась. Хорошо ещё, что тент натянуть догадалась на прошлой неделе. Ноги в обрезанных чабах весили по тонне каждая, путь в четыре шага показался бесконечным. Но не будешь же орать незнакомому нечеловеку: «Эй! Ты, ну, который!» и всё такое…

Пришелец сидел, прислонившись спиной к толстому стволу и закрыв глаза. Вокруг него было сухо и даже, вроде бы, тепло. Впрочем, чему удивляться — чуждые технологии, наверняка офигеть какие. Кажется, улыбался — Милка не успела рассмотреть, потому что он открыл глаза.

И сразу же лицо его потемнело.

Вернее, нет. Лицо осталось прежним. Оно просто стало казаться более тёмным на фоне ожившего серебра волос…

— Пойдём, раз уж припёрся… — Милка бесцеремонно дёрнула его за край комбинезона, потянула к крыльцу. Забавно, но он, кажется, понял. Во всяком случае, не сопротивлялся.

В дверях ему пришлось нагнуться, а ведь проём Милка делала под себя. Метра три в паразите этом, не меньше. Смотреть на него не хотелось до оскомины. Спать не хотелось тоже. Ничего не хотелось.

Впрочем…

Милка посмотрела на брошенный у дивана рюкзак, обернулась, давя теперь уже званого гостя тяжёлым взглядом. Спросила задумчиво:

— Водку будешь?

* * *

Проснувшись в очередной раз, она даже не сразу сообразила, утро сейчас или вечер. Голова смутно болела. Хотелось пить.