Контракт

Сержант подбежал к Древнему, наотмашь рубанув мечом. Удивительно, но он быстро среагировал, перехватив своей рукой лезвие и улыбнувшись, пальцами переломил меч пополам как сухую ветку.

Тахир, прикрываясь изрезанными руками, что-то говорил на древнем языке. Тень на мгновение замерла, услышав эти слова, но потом с удвоенной скоростью продолжила нападать. И тут Тахир закончил говорить, и резко опустив одну руку, ударил ею прямо в середину тени.

Яркая вспышка прорезала место удара, и тени не стало. Песок и пыль осыпались на землю, а Адад закричал от боли. Опустив руки, он повернулся к Тахиру, на что тот, собрав текущую кровь из множества мелких ран, оставленных клинками тени, плеснул ее ему прямо в лицо.

Попав на кожу, кровь начала разъедать ее со страшной скоростью. Адад упал на колени и, держась одной рукой за изъеденное кровью Тахира, лицо, молча пытался что-то сделать, в тоже время, другой рукой на земле рисуя какие-то символы.

Радим увидев, что пришла поддержка в виде Тахира, вытащив короткий кинжал, подошел к сидящему Древнему и перерезал ему горло. Из раны хлынула черная жидкость, а кинжал просто раскалился, взорвался на мелкие кусочки, осыпая всех вокруг раскаленными осколками.

Адад упал на четвереньки, и опершись одной рукой о землю, пытался дорисовать другой символ. Подошедший Тахир, молча сел перед ним на колени, и подняв его голову, заставил смотреть его в свои глаза. Адад, не моргая, смотрел своими черными глазами на него, и Тахир не видел уже в них ничего, одна чернильная темнота плескалась в них.

Сказав несколько слов на древнем языке, он отпустил голову старика, и посмотрев на рисованное Древним на земле, ногой стер знаки и рисунки. Круживший вокруг них вихрь, стал стихать, а воины, шедшие в их сторону на глазах у изумленного Радима, начали рассыпаться в пыль, оставляя за собой оружие и доспехи. Адад, несмотря на ужасные раны, встал на ноги и повернувшись в сторону стоявшего Тахира, посмотрел на него, и через мгновение развеялся пылью, не оставив за собой ничего.

– Нам надо очень быстро возвращаться, – Тахир сидел на куске камня, заматывая изрезанные руки кусками ткани, которые ему достал из своей сумки Сержант. – То, что здесь произошло, наводит на очень тревожные мысли. Нам надо, как можно быстрее, соединиться с остальными, отправляясь в Анджун. Адад мертв, мы убили его, но его глаза, когда я смотрел в них, – Тахир осекся, видя, как на него смотрят Сержант с Радимом. – Мы узнали важные вещи и убили одного из Древних, моих врагов, – сказал он. – Теперь мы знаем, намного больше, чем когда спустились с корабля, и это нам на руку, – Тахир закончил с руками, и вытянув их, довольно посмотрел на результат своей работы. – Возвращаемся.

***

Часть четвертая

Высокие ворота открылись, впуская вовнутрь вереницу молодых девушек во главе со старой жрицей. Возбужденно перешептываясь между собой, они двинулись по широкому залу, рассматривая все, что их окружало.

Главный храм Семьи, здесь они были впервые. Высокие светлые стены уходили высоко вверх и заканчивались округлым потолком, на котором были нарисованы известные уже по урокам созвездия.

Странный это был храм. Он отличался от тех, что Сестры видели ранее, ни золота не украшений, все предельно просто и везде было очень светло, благодаря системе окон, располагающимися высоко под потолком и давали очень много света.

Крепкий каменный пол, выложенный большими плитами, и стоящие возле стен жаровни для огня и благовония, позволяли не ощущать холод, идущий от камня. В самом конце храма, на возвышении, стояла вся Семья, как их видели уже Сестры.

Сделанные из светлого камня, они внушали собой не страх, а скорее, радость и глубочайшее чувство покоя. Подойдя к ним ближе, жрица, что вела их, обернувшись, сказала стоящим девушкам:

– Ожидайте, и никуда не уходите, я скоро вернусь, – ее голос эхом отразился от стен храма, заставив замолчать шепчущихся девушек.

Жрица же, подойдя к статуям, свернула в сторону, открыв незаметную дверь за ними, зашла внутрь.

– Странный храм, конечно, – сказала Хава сестре. – Я ожидала, что нас встретят богатство и много людей, служащие Семье, а тут тихо и никого нет. Будь я такой, как они, – она мотнула головой в сторону статуй, – я бы не позволила такой храм себе.

Хилини, услышав сказанное младшей сестрой, улыбнулась в ответ ей:

– Не знаю сестренка, когда у тебя все есть, насколько быстро тебе это все надоест?

Хава только сморщила в ответ нос, повернувшись к другим ученицам, которые, встав кругом, тихо обсуждали место, куда они пришли. Хилини же подошла в упор к статуям Семьи, разглядывая с интересом каждую фигуру.

Рассмотрев красивую женщину в светлом одеянии, которая держала в одной руке свиток, а другой, казалось, указывала, прямо, на нее, Хилини обратила взгляд на молодого парня, который чертами лица походил на всех остальных.