Контракт миллиардера (ЛП)

Именно по этой причине я заключил брачный контракт с ее бабушкой и дедушкой. Это был мой запасной план на случай, если она меня отвергнет. Да, оказалось, что я такой же эгоистичный придурок, как и мой ублюдок отец. Но мысль о потере этого была чертовски невыносима.

Если бы она знала, что я сделал, она бы меня отвергла.

Что-то в моей груди сжалось при мысли о потере Отэм. Или, может быть, это была мысль о том, чтобы заставить ее что-то сделать, и увидеть боль в ее глазах.

Я никогда не хотел быть причиной того, как ее ореховая зелень станет коричневой.

Последние четыре года я держал всех юношей и мужчин из колледжа Калифорнии подальше от Отем. Как любили отмечать мои друзья, это было немного перебором. Так что, черт возьми. Они сделали то же самое, если не хуже, со своими женщинами. Кассио обдумывал, как заполучить свою женщину. Лучано заставил свою женщину выйти за него замуж, чтобы отомстить за мать и сестру. Николаевские мужчины вовсю преследовали своих женщин, а те даже не подозревали об этом. Ну, кроме Саши. Какую бы женщину этот психопат ни поставил на свой радар, мне было ее жаль.

Мы обманываем, воруем и убиваем ради того, чего хотим.

А еще я чертовски ненавидел, когда люди смотрели на то, что принадлежит мне, не говоря уже о том, чтобы осмеливаться к этому прикоснуться.

Именно по этой причине я вернулся в бар «Флер», сразу после того, как отвез Отем домой.

Ранним утром, еще до восхода солнца, мы оба молча оделись, и, верный своему слову, я сохранил ее трусики. Она немного протестовала, но затем сдалась после того, как я опустился на колени и лизал ее киску, ее пальцы сжимали мои волосы, как будто она боялась, что я остановлюсь.

Она понятия не имела, что мне понадобился всего один раз, чтобы стать зависимым от нее.

Я уставился на старинное здание бара Флер. Внешне он выглядел старым, как грязь. Внутри были сделаны все последние обновления.

У нас с Флер было соглашение. Я профинансировал пятьдесят процентов ее бизнеса, но мне пришлось использовать ее бункер в подвале. Это был единственный в своем роде вариант, который в 1642 году использовали купцы для контрабанды своих товаров.

Модернизированное использование, камера пыток. Это также сделало удобным способом бросить тело.

Флер понимала необходимость этого. Она воочию видела различные оттенки серого, необходимые для выживания в этом мире. Однажды она была жертвой. Юридическая система не смогла ее спасти. Чтобы наконец сделать это, потребовался такой серый ублюдок, как я.

Но мои грехи все еще оставались. Их невозможно будет смыть.

Верный моему слову, ублюдок, посмевший прикоснуться к моей женщине, потерял пальцы. Ему повезло, что я его не прикончил. Но это должно было измениться. Без него этот мир был бы лучше.

Дверь закрылась за мной с тихим щелчком.

Рано утром, еще до восхода солнца, тихий щелчок прозвучал как выстрел. Этот ублюдок подпрыгнул на своем месте, несмотря на то, что цепи удерживали его в заложниках, а ладони прижались к коленям.

Его глаза устремились в мою сторону, на его лице отразился страх. Он был здесь со вчерашнего вечера.

Мой холодный взгляд скользнул по нему. Грязная, а теперь окровавленная мускулистая рубашка, никаких чертовых мышц. Лысеющая голова.

На его левой руке не хватало пальцев, и они лежали на земле, перепачканные кровью и грязью. Их уже не спасти. Его побледневшее лицо выражало страх. Недостаточно страха.

Вчера вечером я только начал. Я решил проверить биографию этого ублюдка, прежде чем отпустить его, и оказалось, что этот ублюдок любит навязывать себя маленьким девочкам. Так что отпустить его больше не было возможности.

Кислота обожгла мою кровь при мысли о его грязных руках на Отэме, даже на долю мгновения.

— Ты знаешь, почему ты здесь? — спросил я холодным тоном, а губы скривились от презрения.

Я вытащил лезвие из кармана, и глаза этого ублюдка округлились от ужаса. Он начал хрипеть, хватая ртом воздух.

«Пожалуйста, пожалуйста, хватит», — умолял он.

Я проигнорировал его, схватившись за рукоять клинка и наклонившись вперед.

— Ты коснулся того, что принадлежит мне, — холодно сказал я, затем вонзил лезвие сквозь его руку прямо в верхнюю часть бедра. Плоть и кости поддались, когда нечеловеческий вой на самой высокой ноте вырвался из его горла и завибрировал от цементных стен комнаты.

Кровь хлынула вокруг него, и я получал садистское удовольствие, заставляя его страдать. Я вонзил нож глубже в его руку, лезвие еще глубже вонзилось в бедро.

Запах мочи наполнил воздух, когда он смотрел на меня, его глаза остекленели от боли.

Мои зубы стиснулись. Слава богу, эта комната была вся бетонная. Я терпеть не мог пятен мочи на твердом дереве или плитке.

— Пожалуйста, хватит, — вскрикнул он, и слезы текли по его лицу.

— Чертов трус, — процедил я.

Затем, поскольку я знал, что этот парень, черт возьми, заплачет и, возможно, в следующий раз обосрется, я решил положить этому конец. Я вытащил пистолет, и выстрелы разорвали воздух.

Хлопнуть. Хлопнуть. Хлопнуть.