Контракт на Фараоне

В ответе чувствовалось беспокойство и острое желание избежать наказания. Кореана улыбнулась, и выпустила успокоительный заряд в мозг пленника.

— Не беспокойся, все к лучшему. Испытуемый слегка расслабился. Пришла пора приступить к новой фазе зондирования.

— Почему ты спас Феникс? Работорговец явно смутился:

— Не знаю… девушка так хорошо играла в пьесе. И она очень хороша собой. Но я плохо помню свои действия, после того как поле оглушило меня.

Не самый приятный ответ.

— А Кореана, — раздраженно спросила женщина, — она красива?

— Да, — ответ последовал немедленно. Глубины сознания окрасились багровыми отблесками страсти.

Кореана, очень довольная, вернулась в собственное тело. Несколько секунд она отрешенно любовалась прекрасным пленником, размышляя о том, чем они будут заниматься после его возвращения из Анклава. Удовольствие не должно уменьшиться и после операции геншей. Но будет ли беззубый тигр таким же красивым?

Руиза разбудили сердитые голоса. Пленник лежал на хорошо знакомой грязной койке в доме отверженных. То, что он вообще проснулся, свидетельствовало о том, что маска проверку выдержала. Что-то многовато времени приходится проводить без сознания. Руиз испытал острую жалость к самому себе. Это задание с самого начала не понравилось ему, а теперь он полностью потерял контроль над происходящим. И откуда взялся непонятный оптимизм, с которым он, опытный агент, спланировал побег через озерный город? Что же касается воплощения этого безумного плана, самый снисходительный наблюдатель обнаружил бы в его действиях массу ненужной истерии.

Единственным светлым воспоминанием были часы, проведенные с Низой, хотя и она являлась живым символом его некомпетентности.

Руиз сел, хотя затекшие мышцы протестующе ныли.

Нет, Низа — не просто символ. Но она ненавидит человека, который ее предал. Что если попробовать объясниться? Девушка довольно умна. Руиз с трудом поднялся и вышел на площадку.

В центре загона собрались все пленники с Фараона, кроме Низы и Фломеля. Старейшины столпились вокруг Дольмаэро. Двое младших фокусников внимательно прислушивались к ссоре. Прочие фараонцы сбились в кучку чуть в стороне.

— Тихо! — Лицо Дольмаэро пылало. Руиз никогда не видел его в такой ярости. — Ваше желание или нежелание ничего больше не значит. Неужели вы до сих пор не поняли, что мы — рабы!

Старшина с рыбьей физиономией воскликнул, заикаясь от возмущения:

— М-м-мы?! Мы — не рабы. Мы принадлежим к почтенной гильдии. Как мы можем быть рабами?

Дольмаэро, казалось, пожалел о своей несдержанности:

— Ну хорошо, рабы — это сильно сказано. Но ведь ты, Эдгерд, не станешь отрицать, что мы — пленники?

— Не стану. А кто виноват? Почему ты, старшина гильдии, ничего не сделал, чтобы нас защитить?

Эдгерд возмущенно потрясал тощими кулаками. В толпе послышался ропот одобрения.

Никто не обратил внимания на Руиза, застывшего в тени дверного проема. Его это вполне устраивало. Люди на площадке выглядели опасными безумцами, способными на любое насилие.

Вперед протолкался широкоплечий парень с татуировками помощника укротителя ящериц. На его мясистом лице читалось возмущение.

— Да! — закричал он так, что Дольмаэро отшатнулся. — Мы живем в лачугах, жрем какое-то мерзкое варево. Теперь еще придется ставить пьесу без обычных жертвоприношений и молитв. А где плата? Где обычные развлечения, положенные нам, первоклассным артистам? Почему?!

— Говори, Нусквиаль! — послышались одобрительные выкрики из толпы.

— Потому, что мы дали самое лучшее представление, когда-либо виденное в южных номархиях? Потому, что нас увезли с Фараона? Потому, что мы попали в лапы демонов? Нет!

Руиз испытал невольное восхищение. Парень явно ошибся в своем призвании. Ему стоило стать оратором. Люди в толпе ловили каждое его слово.

— Нет! — кричал Нусквиаль. — Потому, что нас подвел старшина гильдии, почтенный Дольмаэро. Разве он вступился за нас перед демонами? Потребовал предоставить все, что нам по справедливости причитается? Мы по-прежнему довольствуемся жалкими крохами, и Дольмаэро не возражает! Наша сила — в единстве. Так завещали предки. Если мы откажемся выступать, старшина ничего не сможет поделать.

Нусквиаль рванулся вперед и схватил Дольмаэро за плечи. Тот отшатнулся, но здоровенный дрессировщик держал его крепко. Парень кровожадно оскалился и поволок старшину к западной стене площадки. Кое-кого из старшин напугал подобный поворот дела, но большинство поддержали Нусквиаля. Фокусники быстро отодвинулись в сторону, не желая связываться с обезумевшей толпой.

Руиз понимал, что разумнее всего последовать их примеру. Однако что-то подсказывало, что его вмешательство необходимо.

Во-первых, старшина гильдии — человек неглупый, а как раз такой вожак понадобится труппе в грядущие годы. Кроме того, Дольмаэро был добр к Руизу. Во-вторых, если они уничтожат ценную собственность Кореаны, ярость ее обрушится на всю труппу. Да и Руизу мало не покажется, если он не найдет способа предотвратить катастрофу.