Контракт на гордость

В остальном, открытие проходит без сучка и задоринки. Полная дама обещает водить своих сыновей-близнецов в одинаковых серых штанах и рубашках с подтяжками только к нам, когда их шевелюры отрастут, а юная бьюти-блогер (автор и обладатель интернет-проекта, посвященного теме красоты – прим. автора) с пирсингом в носу и выбритыми висками обещает разрекламировать «Кабриолет» у себя в инстаграме.

Утреннее волнение стремительно отступает, и я даже позволяю себе скинуть лакированные туфли-лодочки, вытягивая босые ноги под столом. Перебираю звенья металлического браслета, блаженно жмурюсь, мечтая о теплой ванне с солью и пеной, и не оборачиваюсь на порыв морозного воздуха, просачивающийся сквозь открытую дверь. Как оказывается, зря.

– Поздравляю, Лиз, – в несколько широких размашистых шагов Саша преодолевает расстояние до моего кресла и прижимается прохладными губами к виску. Букет белых тюльпанов в самой обычной упаковке из коричневой бумаги, перетянутой светло-сиреневой лентой, перекочевывает ко мне на колени и заставляет сердце учащенно биться.

– Все-таки приехал? – роняю риторический вопрос и скольжу пальцами ему под пиджак, обнимая за талию. Кровь мгновенно разносит тепло по венам, а в груди буйным цветом цветет весна, и совсем не важно, что за окном пару часов назад срывался мелкий колючий снег.

– Я боялся, что не успею, поэтому не стал обещать, – объясняет причину недавнего отказа Волков, отчего мое восхищение им только растет. Уж если я и что ненавижу в людях, так это пустые слова.

– Устал? – я вижу и синеватые тени под его глазами, и то, как он ослабляет, очевидно, надоевший тонкий темно-синий галстук. – Кофе?

Я не успеваю отдать распоряжение, а Саша – согласиться, потому что из массажного кабинета выплывает посвежевшая Лебедева. Она инспектирует нашу фривольно-непринужденную позу, кривит в узкую линию губы и бросает в нас ядовито-саркастичное.

– Хорошо, что я ушла от тебя к Глебу. Не люблю быть второй, – Волков хмурится, непроизвольно сжимая кулаки, но молчит.

Неизвестно по какой причине, то ли опешив от чужой завидной наглости, то ли слишком расслабившись от Сашиной близости, я тоже молчу. Хотя уличить Марину во лжи ничего не стоит: это я всегда была второй и никогда о своих чувствах не говорила. По крайней мере, до их с Волковым разрыва. 

Глава 15

Лиза, 13 лет назад

Человека невозможно вытащить

из-под завалов прошлого. Либо ты

выкарабкиваешься самостоятельно,

либо остаешься под обломками.

(с) «Счастливая», Элис Сиболд.

Первый раз мы пересекаемся с Мариной на Сашиных проводах. И на фоне этого прекрасного лебедя с идеальной белоснежной кожей и россыпью обворожительных веснушек на маленьком носу я мигом превращаюсь в несуразного гадкого утенка. Угловатого, неуклюжего и сомневающегося в собственной привлекательности. Да здравствуют подростковые комплексы.

Горячий летний ветер поднимает полы ее короткого нежно-голубого сарафана, обнажает точеные стройные ноги, и я даже успеваю заметить край соблазнительного белья кремового цвета. Воспринимая как данность и восхищенный взгляд Волкова, и пристальное внимание всех его друзей.

Целый вечер я пытаюсь найти в Лебедевой хоть микроскопический изъян, но сдаюсь, обреченно махнув рукой на провальную с самого начала затею. Она Сашина ровесница, ее волнистые медные локоны идеально уложены, ярко-зеленые глаза идеально накрашены, да и чувства к Александру видятся искренними.

Поутру перед зданием военкомата она виснет на Волкове, обвивая руками его за шею, и запечатывает глубокий жаркий поцелуй у него на губах. Отчего мой желудок скручивает в болезненном спазме, а по автобусу, полному призывников, прокатывается громкий завистливый вздох. Нормально попрощаться с Сашей у меня не получается, единственное, что служит слабенькой, но компенсацией, это брошенное Марине: «Присмотри за Лизой, пока меня не будет, пожалуйста».

И Лебедева с бескрайним энтузиазмом принимается за перепавшее ей поручение, посвящая меня в премудрости макияжа и таская за собой на латинские танцы. Она даже иногда заскакивает в школу, переговорить с классным руководителем или учительницей английского языка – в общем, делает то, от чего открестилась моя маман, заарканившая олигарха и готовящаяся ко второй пышной свадьбе.

Я больше не ищу в Марине недостатки, потому что она исправно пишет Волкову письма и все свободное время проводит либо со мной, либо с Глебом – Сашкиным лучшим другом. Она хорошо готовит, печет ажурные тонюсенькие блинчики и умопомрачительный вишневый штрудель, и даже умеет вышивать крестиком. Все эти факторы только сильнее убеждают меня в том, что Лебедева станет прекрасной женой, а мою безответную влюбленность в Волкова лучше похоронить на дне Атлантического океана.