Контракт на молчание (СИ)

— Перееде-м? В смысле мы-то переедем, а ты куда собрался?

Жуткая догадка простреливает внезапно.

— Джулия не будет жить только с тобой. И, кстати сказать, я тоже не люблю звук перфораторов.

— Там две спальни, — устало выговариваю я.

— Ну… Ты все равно предпочитаешь спать с ней. Хотя тут возможны варианты.

Это ж надо было так бездарно попасться! И как я только не поняла, к чему мне предложен этот домик поблизости от береговой линии, да за хорошие деньги?

— Теперь по поводу работы. С ней сложнее. Я кинул письмо в отдел кадров, пусть посмотрят, где у нас после Веласко остались дыры.

— Веласко оставил дыры в «Айслексе»?

— Дыры оставил я. После процесса поувольнял всех отличившихся. Найдется тебе место.

— На должности не ниже, чем была у Кайеда, — выдвигаю я встречное требование.

— На должности не ниже, чем была у Кайеда, — эхом подтверждает Эперхарт, хмыкнув. — И последнее: мои юристы приедут примерно в то время, когда Джулия будет спать, походи по дому и определись, где будет ее спальня, посмотри интерьеры детских в сети.

— Так сразу?

— Нет, я понимаю, что обычно на это тратят месяцев девять или хотя бы семь, но ввиду нетривиальности ситуации сроки оказались… ужаты.

Я не сразу сознаю, что сижу с открытым ртом, не донеся чашку с кофе.

— Так… либо я чего-то не понимаю…

— Ты чего-то не понимаешь. Сиди. Понимай. А мне надо позвонить. Вернусь — продолжим.

Выбрать детскую комнату для Джули в его доме и то, как она будет выглядеть? Еще и за несколько часов? Круто. И он явно что-то задумал. Джули раскапывает землю в цветочном горшке, но я ее даже не останавливаю. Все равно уже поздно и придется прибирать, а до корней она едва ли докопается — пока что желания доковыряться до главного любыми способами, как у папы, я в ней не обнаружила. И — ура. Я слишком обескуражена, чтобы сейчас переключать ее внимание на другое. Мне бы со своими душевными раскопками разобраться. Что-то тут нечисто.

Приезжает доктор. Не знаю, каким именно чудом ему удается успокоить Джулию и полностью осмотреть, но он делает это тщательно, вдумчиво и, главное, в спокойной обстановке. Я боялась. Походы к врачу Джули не жалует. Но, видимо, этот человек будет не просто доктором, а ее личным доктором. За это, пожалуй, следует Райана благодарить особенно. Потому что важно иметь рядом врача, которому доверяешь своего ребенка. Я до сих пор не отошла от первого года жизни Джули.

Мне приходится рассказать о родах и том, что было после. Это неприятно. Это больная тема. Беременность была тяжелая. Не знаю, что именно шло не так, а факторов риска хватало: от тяжелого чемодана ради ПМЖ до нервного истощения после разрыва с Райаном и переезда в другую страну, где беременная незамужняя женщина — это абсолютное табу, но что-то было. Или просто такая наследственность. Первый триместр прошел довольно беспроблемно, из-за чего я долго не подозревала о своей беременности, не до высчитывания циклов мне было. А потом у меня случился поздний токсикоз, перешедший впоследствии в преэклампсию. Я не выбиралась из больниц. Если бы не вмешательство Кайеда и Фай, я, скорее всего, вынуждена была бы лететь обратно в Штаты и, наверное, потеряла бы ребенка в пути. Не знаю, как им удалось разрулить мою ситуацию, и знать не хочу. Врачи мне поставили цель любыми средствами дотянуть до тридцати двух недель, и это занимало все мысли. Джули ожидаемо родилась с низким весом, лежала какое-то время на поддержке, мне почти не давали ее в руки. Тяжелое состояние, операция и отсутствие близкого контакта с ребенком привели к тому, что молоко не появилось. Подобрать смесь и подходящие бутылочки явилось огромной проблемой. Долгое время мы с Фай на пару воевали с недовесом моей девочки, и только ближе к году ситуация немного выровнялась: Джули вышла на более-менее средние показатели. Без Фай я бы этот ужас не пережила. И, если совсем честно, ужасно боюсь рожать еще одного ребенка.

Все это мне приходится рассказывать доктору при Эперхарте. Тот на просьбу пересказать доктору мои дубайские злоключения в другом месте отреагировал злым рыком. Нет, он имеет право знать о том, что случилось с дочерью в самом раннем возрасте, но как же сложно обнажаться перед человеком, который не только является почти чужим, но и не имеет собственных слабостей.

То, что сразу после разговора с доктором мне приходится уйти укладывать Джули спать, — настоящее спасение. А когда я спускаюсь вниз, Эперхарт уже закрывается в кабинете со своими юристами. Мне остается надеяться, что он не будет обсуждать с ними вопрос, как получить единоличную опеку над ребенком.

Глава 16

Эперхарт

Повисшая в кабинете гробовая тишина давила на уши. Трое мужчин, вызванных для разговора, выглядели смущенными, если не испуганными.

— Еще. Раз, — отчеканил Райан.