Контракт на молчание (СИ)

«Еще» длится недолго. Ни стыд, ни чувство вины, пробивающиеся сквозь плотный белый туман, не помогают. Сладкое напряжение нарастает неумолимо и неотвратимо, я никак этому не помогала, даже чуточку сопротивлялась. Потому что мне ведь так не нравится, а тем более не должно нравиться с ним. Не знаю, как именно Райан чувствует момент, но он обхватывает мой подбородок, вкладывает в рот палец. И я с силой впиваюсь в него зубами, чтобы не закричать от удовольствия. Оно накатывает несколькими мощными волнами, с каждой из них унося мои силы. Но паузы между толчками так и нет, и у меня на глазах сжимается в кулак лежащая на деревянной створке ладонь Райана. Набухшие вены на его руке — зрелище, которое дарит мне иное, особенное удовольствие. В такт нескольким протяжным толчкам Райан прижимается к моей шее взмокшим лбом… и наконец замирает.

Остается только сбитое дыхание, тяжелый запах страсти и накатывающее понимание содеянного. Я осторожно отталкиваю мужчину и медленно, вдоль шкафа оседаю на пол.

Я не знаю, как выйти из этого кабинета. Если бы не близкое присутствие Эперхарта, я бы просидела на этом самом месте и ночь, и год. Я не спаслась.

— Эннис, — слышу я будто издалека. — Боуи вернулся с полигона?

— Он передал, что пойдет сразу на ланч, чтобы не подниматься дважды, — ответ по громкой связи.

— Иди тоже. В половине второго вместе ко мне зайдете за новым списком текущих дел.

Не знаю, что именно собирается сказать босс обитателям своей приемной, но сейчас он точно освобождает мне путь. У меня есть минимум полчаса, чтобы собраться и уйти. Намек прозрачен.

Застегивая пуговицы на рубашке, я пытаюсь собрать воедино мысли и разбитую на осколки себя. Как я дошла до измены человеку, который прошел со мной самые тяжелые моменты жизни? Которого люблю… А люблю ли? Если да, то почему я, растрепанная и прячущая глаза, сижу в кабинете Эперхарта, пытаясь сделать так, чтобы, когда я отсюда выйду, никто ничего не понял. Что же мне теперь делать?

— Валери, — слышу я негромкое обращение.

Мрачно глянув через плечо, я ловлю в фокус зрелище уже полностью собравшегося Эперхарта. Он хмурится, совсем не похож на человека, который целовал меня минуту назад.

— Я надеюсь, вам не нужно напоминать, что согласно контракту вы не можете рассказать жениху ни о чем, что происходит в этих стенах?

— Что?! — Я вскакиваю на ноги, пошатнувшись и напрочь забывая о расстегнутых пуговицах блузки. Руки так дрожали, что справиться с ними у меня не вышло. — Но это не имеет никакого отношения к работе! Это — личное!

— И абсолютно неважно, потому что в вашем контракте об этом нет ни слова. Лишь то, что вы не имеете права выносить то, что происходит здесь, за пределы рабочего коллектива. То есть вы можете пойти и рассказать всему “Айслексу”, но не своему жениху.

Мне хочется вцепиться в волосы и кричать-кричать-кричать, но это ничего не изменит. Потому что даже отмотай я время назад, ничего бы не поменялось. Потому что это падение было неизбежным. А месяц ожидания сделал запретное только слаще.

Что делать? Я же собиралась все рассказать Клинту, нарушить контракт и уехать. Неустойка? Да, она бы ударила по моему бюджету, но я была готова отдать эти деньги ради сохранения отношений. Но о какой сохранности говорить, если имела место измена? Не просто поцелуй, хотя он уже заставил меня всерьез задуматься, стоит ли сообщать такое, а… все. Глупо обвинять Эперхарта, давайте честно, я извелась от мысли о возможной близости с этим человеком. И все даже хуже! Признайся я в измене, и Клинту достаточно будет проанализировать мое поведение на яхте, чтобы понять: мое нежелание ласк жениха связано исключительно с Райаном. Райаном. Нет, даже в мыслях я его больше так не назову!

Черт, да что ж такое, соберись, подумай, что делать. А главное, уйди из этого кабинета, Валери, это точно неподходящее место для размышлений о твоем будущем!

Мне удается застегнуть пуговицы на блузке и почти не думать о том, наблюдает ли за мной при этом Эперхарт. Но, разглаживая по ногам помятую юбку, я все же вскидываю голову. Да, смотрит. Он не имеет права на меня смотреть! Особенно после того, как велел возвращаться к Клинту и делать вид, что ничего не случилось. Как вообще можно быть таким жестоким?!

— Это для вашей же безопасности. Или хотите пересказывать о том, что здесь случилось, Веласко и суду присяжных?

Я бледнею и мотаю головой. Он не читает мысли, но и правда, о чем мне еще думать? Откашлявшись, я перевожу тему, но только для того, чтобы перестать говорить о случившемся, обо мне и о Клинте.

— Что мне делать с Кайедом, сэр?

— Сам разберусь. Идите.

В приемную я выхожу уверенная, что сейчас из-за угла на меня прыгнет Сибил с ужасающе длинным красным ногтем. Или Эннис, готовящаяся хлопнуть папкой по голове. Или за столом обнаружится Боуи с выразительным осуждающим взглядом. Но там пусто. И на начальственном этаже пусто. И даже в уборных. Сложно говорить о везении, но дно пока не пробито. И все же…

Что я наделала?

Глава 8