Контракт на невинность

— Уже неважно. Просто, как факт. Я подставился ради тебя. Камиль платит мне, чтобы я взял на себя, если что, всю вину, и сел за него в тюрьму. Ему сейчас туда нельзя. Поэтому он мне платит очень большие деньги, однако, в тот день я мог бы попасть в полицию досрочно и подставить Камиля. Вкуриваешь?

— Частично.

Мне становится трудно говорить. Осознание того, что этот парень, которого я называла разными словами, с которым мы цапались на каждой встрече и которого я ненавидела, внезапно спас меня… Почему? Почему?!

Хазар приближается ко мне. Наклоняется так, чтобы заглянуть в лицо и медленно произносит:

— Хотя бы частично вкуриваешь. Уже хорошо. Будет хорошо, если ты поймешь еще кое-что: твоей подруги Вали больше нет. Запомни то, что люди, которые болтаются где-то внизу пищевой цепочки и слишком громко о себе пытаются заявить — заканчивают очень плохо. Не отсвечивай, Ева. И особенно не показывай свой дрянной характер Камилю. Ты для него — не любимая жена. Запомни это, как молитву.

Эпизод 42

Дверь машины закрывается со стуком, и в салоне гаснет свет. Я остаюсь одна в темноте, совершенно растерянная и потрясенная. Голову словно сжимает раскаленный обруч из-за последних новостей.

Глупая Валя.

Это так несправедливо.

Она ведь только начала жить, пусть и не совсем правильно. Хазар так буднично бросил, что ее больше нет, и добавил потом, что кто-то решил избавиться от нее… что меня начинает тошнить от осознания, насколько эти люди уже привыкли видеть смерть. Насколько же она для них естественна!

Я так долго сижу. Вздрагиваю, когда мимо машины проходят люди, кажущиеся темными и пугающими силуэтами, но это происходит раз, другой и я привыкаю. Я сижу тихо, даже когда ночь расчерчивают синие всполохи и тормозит неподалеку машина реанимации.

Это дает мне легкую надежду, что эльфа успеют спасти. Наверное, Камиль решил, что этот парень ему еще пригодится. И сам Мирослав вроде не стремился умирать… поэтому, думаю, что он скорее, пойдет с Камилем на какую-то сделку.

Камиль возвращается на рассвете, когда я уже начинаю дремать, чтобы меня не терзали хреновые мысли.

Меня выводит из сна тихое урчание двигателя машины, и когда я открываю глаза, то вижу впереди спину Камиля в черной водолазке. Он даже не поворачивается в мою сторону. Все, чего я достойна — это быстрый взгляд в зеркало заднего вида и полное молчание.

Видимо, он действительно зол на меня, но переживать из-за этого у меня сил нет.

Я не задаю ему лишних вопросов. Закрываю глаза и прислоняюсь виском к окну. Черт с ним. Если ему нужна покорная и бессловесная кукла — я буду такой. Если ему нравятся такие женщины.

Когда мы подъезжаем к дому Камиля, небо на горизонте уже розовеет. Камиль выходит и открывает мою дверь, и мне приходится вылезти в это серое, холодное утро после теплого салона Мерса.

К нам подходит мужчина, протягивая Камилю плотный конверт.

— Документы передали, — поясняет он, — просили сделать все до начала рабочего дня.

Камиль просто кивает в ответ. Забирает папку и уходит, а я иду за ним, украдкой бросив на него взгляд. Мне кажется, что он выглядит немного задолбанным. В душе колет легкое чувство жалости к нему, за то, что я добавила головной боли. Но я правда не могла поступить иначе. Может, следовало дождаться его в клубе и рассказать про Валю, попросить проверить ее слова, но кто знает, как долго бы мне пришлось его ждать?

Дома Камиль отрывает верхнюю часть конверта, вытряхивает листы бумаги и два паспорта. Ставит несколько размашистых подписей, наклонившись над столом с бесстрастным лицом и передает ручку мне, небрежно подвинув листы.

— Распишись, где галочки.

— Что это? — спрашиваю я, хмурясь.

— Мы заключили брак.

Я замираю. Растерянно смотрю на Камиля и потом на паспорта.

Я, конечно, понимаю, что это — единственный способ жениться без проблем в случае Камиля. Иначе ему будут мешать. Видимо, проще договориться с кем-то из ЗАГСА, чтобы передали все необходимые документы, но, черт…

Я проглатываю обиду, запихнув ее глубоко-глубоко, слова, которые рвутся наружу, и открываю потрепанную бордовую книжечку — мой паспорт. Там стоит синяя печать о браке. Уже.

Ну, что ж… с замужеством тебя, Ева.

— Кольцо мне не положено, да? — спрашиваю я, захлопнув паспорт.

— Ты можешь купить себе любое. У тебя есть карточка с баблом. Поторопись, Ева.

— Ты жесток, Камиль, — усмехаюсь я, не глядя подмахивая все документы. Один, другой, третий… как робот, — мог бы просто для приличия купить какое-нибудь. Ты мог бы, хотя бы сказать не “мы заключили брак, подписывай”, а… что-нибудь менее пофигистичное. Правда. Ты мог бы ради меня это сделать. Тебе это ничего не стоит.

Я чувствую, как слезы начинают капать с моего лица на столик, и вовремя отодвигаю документы в сторону, чтобы не заляпать их. На Камиля даже не смотрю. Кидаю ручку, стираю влагу с щек, и отворачиваюсь.