Контракт на невинность

— А! Камиль, — испуганно выдыхаю я, схватившись за его запястье, понимая, что он мне сейчас переломает что-нибудь. Хватка мужчины тут же становится слабее. Мое сердце от испуга бьется так, словно хочет убежать из груди.

Вот это реакция. И сила. Пугает до дрожи.

— Твою мать, — ругается тихо Камиль, — крыша совсем улетела, коза? Я тебя случайно придушу в следующий раз.

— Я хотела просто поспать с тобой. Прости-прости, — заискивающе шепчу я, а он рывком притягивает меня ближе и вдыхает воздух.

— Ты курила, — констатирует он и от его голоса у меня мурашки бегут, — я тебе говорил, что сделаю с тобой за это? Адреналина в отношениях не хватает, Ева?

— Я взрослая девочка, Камиль. Что хочу, то и делаю. Сойдемся на том, что я очень плохая взрослая девочка. Отругай меня с утра и дай мне лечь, я замерзла, между прочим… ай!

Я вскрикиваю, потому что Камиль опрокидывает меня на спину и нависает сверху. Глаза привыкают потихоньку к темноте, и я могу рассмотреть его рельефное тело, от которого сейчас несет жаром, как от печки. Когда я отвожу коленку в сторону, которая блокирует Камилю возможность наклониться ко мне ниже, то чувствую, как задеваю кое-что твердое в районе его бедер. М-м.

— Судя по всему, тебе нравятся плохие девочки, — дерзко отвечаю я, — или тебя так завела мысль о моем убийстве?

Дразнить его и провоцировать мне кажется сейчас необычно волнующим занятием. Я даже не заглядываю далеко вперед. Меня не тревожат последствия моего поведения и я не загадываю, что буду делать с Камилем, который потерял контроль. Мне интересно — теряет ли он его вообще? Или он всегда настолько же хладнокровен, как и в своей мести?

— Пиздец ты сегодня смелая, Ева, — я вижу его усмешку и как взгляд становится жестким и темным, — терпеть не могу плохих девочек.

Он выдергивает поясок из моего халата. Я понимаю, что он собирается делать и рвусь к краю кровати, чтобы уползти и сбежать. Камиль хватает меня за лодыжку, я дергаюсь, как змея, вырываясь, но наши силы неравны. Он тут же меня подтягивает обратно, переворачивая на спину. Мой халатик сбивается окончательно, открывая ему обзор на нижнее белье. Я упираюсь Камилю в накачанную грудь ногой, пошевелив пальцами и пощупав еще раз его мышцы, и быстро произношу:

— Не смей меня связывать.

— Ты думаешь, я тебя так не удержу? — он усмехается, — я хотел этим заткнуть твой курящий и болтливый рот.

Еще рывок — и он разводит мои ноги в стороны, очутившись между бедер и наклоняясь ко мне. Я непроизвольно закрываю глаза, чувствуя, как от нашей близости у меня снова бегут мурашки.

— Захочу — и еще раз покурю, — упрямо шепчу я, — почему тебе можно, а мне…

Я замолкаю, потому что дыхание Камиля обжигает кожу на шее, а потом я чувствую резкий и жесткий укус. Это больно! У меня вырывается вскрик. Я думала на секунду, он поцелует меня. А он укусил до искр в глазах! Или даже до крови. Боль до сих пор пульсирует в шее, а пузырьки веселья в крови превращаются в адреналин. Я испуганно напрягаюсь.

— Больно! — пищу я ошалело, и натыкаюсь на безжалостный взгляд его темных глаз.

— Будет еще больнее, если не замолкнешь, — дает он короткое обещание, возмущая меня окончательно.

— Камиль!

— Что? Я предупредил, чтобы ты не нарывалась, Ева, но тебе нравится это делать. Иногда наступает время расплаты.

Куда я там пыталась сбежать? Без шансов. Меня пугает, насколько легко он меня удерживает распятой на кровати, и я не могу вообще шелохнуться. То ли я такая слабая, то ли он слишком уж сильный.

“Вообще-то, он умеет убивать людей” — шепчет внутренний голос, а я хмурюсь.

Нет, заткнись. Мне и так не по себе. Не надо больше излишнего напряжения.

Оно меня немного совсем отпускает, пока я смотрю в глаза Камилю, а он смотрит на меня. Такой, похоже, короткий момент истины, в который мы позволяем заглянуть друг другу в душу. Не знаю даже, как это происходит, но я могу прочитать и понять его эмоции и желания, и уверена, что он то же самое делает с моими.

И от этого Камиль мне кажется таким близким, что, если бы он, передумав, отпустил меня сейчас и сказал “проваливай нахрен”, я бы не ушла. Я бы хотела, чтобы он целовал меня, хотела бы ощутить его, прижимаясь без одежды, потому что мне сейчас это необходимо до дрожи в коленях.

Кажется, эти мысли тоже легко читаются у меня на лице. Камиль, словно в замедленной съемке наклоняется, не отрывая от меня взгляда, и проводит медленно языком по моему подбородку. Дьявол, я не знаю, почему это на меня так действует, но, кажется, вместо сердца у меня закручивается воронка из взрывных чувств.

— А еще? — шепчу я, и вместо ответа Камиль целует меня. Уверенно заставляет тело попытаться выгнуться ему навстречу и изнывать от странного желания. Еще, еще, еще. Он, наконец, ослабляет захват, придерживая мои запястья только одной рукой, а второй с треском рвет на мне нижнее белье.

Дьявол. Мои трусы!

— Они стоили три тысячи, — шиплю я, когда поцелуй прерывается и охаю. Камиль больно сжимает мою ягодицу. От его пальцев останутся пятерня синяков, — ты садист!