Контракт на смерть

Тим на мгновение опешил. А когда развернулся, Зина уже выскакивала в прихожую в расстегнутой блузке. Взглянув на Тима расширенными зрачками, она ткнула пальцем в дверной проем и, всхлипнув, выдавила:

– Там… там…

Не сдержав эмоций, она села на пол и, закрыв ладонями лицо, зарыдала.

Тим забежал в ванную комнату, сжимая в руках пистолет и нож. И все понял, сунув голову за сдвинутую в сторону занавеску. В ванной лежала пожилая женщина в домашнем халате. Мертвая.

Тим это определил без труда, потому что видал много мертвых людей. Однако на всякий случай прикоснулся пальцем к шее. Отняв его, подумал: «Так и есть. И прошло не меньше четырех-пяти часов. Серьезных ран не заметно, как и следов удушения. А вот губы разбиты и над бровью ссадина. На шее следы порезов. Отчего же она умерла?»

Он возвратился в прихожую. Зина уже не рыдала, а поскуливала, часто всхлипывая.

– Тебе надо умыться, – сказал Тим. – Она умерла, слезами горю не поможешь. А нам надо уходить. Вставай.

Он, присев на корточки рядом с девушкой, осторожно положил ей на плечо ладонь. Но Зина дернула рукой и пробурчала:

– Не трогай меня. Я не пойду туда.

– Тогда умойся на кухне.

– Отстань.

Тим молча сгреб девушку ручищами, поднял и отнес на кухню. Там остановился перед раковиной и буквально силком поставил Зину на ноги.

– Умывайся!

– Чего ты ко мне привязался, остолоп?! У меня мать убили, понимаешь?! – выкрикнула Зина, опершись ладонями на края раковины. – Иди к черту, дубина стоеросовая! Я без тебя справлюсь!

– Не справишься.

– Ну и черт с ним! Зачем я тебе нужна?

– Ты мне не нужна. Просто не хочу, чтобы тебя убили. Зря я, что ли, старался? Ты уж поживи еще. А родители у всех умирают. Рано или поздно.

– У тебя всё… рано или поздно, – всхлипывая, произнесла Зина. – То война ядерная, то еще чего…

Она открыла кран с холодной водой и начала обмывать лицо.

– А мать твою не убивали, – сказал Тим. – Пытали, наверное. Но не убивали. Сама, наверное, умерла от сердечного приступа.

– Так сама умерла или запытали до смерти?

– Скорее, второе.

– Это из-за меня. – Зина снова заплакала, но уже тихо, без истерики. – Если бы я не ввязалась… в эту авантюру, то и ее бы… никто не тронул.

– Поздно жалеть. Да и не время сейчас… Ты вот что скажи. У тебя есть друзья, которые могут помочь в серьезном деле? Ведь даже если мы выберемся из Старопетровска, проблемы на этом не закончатся.

– Ты думаешь?

– Тут и думать нечего. То, что ты забрала у Шмутко, не дает покоя многим людям. Они будут тебя искать. Может, зря ты вообще это взяла? Я имею в виду – документацию, штаммы вируса?

– Предлагаешь выбросить на помойку? – Зина злобно оскалилась. – Ну нет уж! Это моя добыча, я за нее дорого заплатила… Кстати, о друзьях. Кажется, я знаю, кому позвонить. Где мой телефон?

– Ты о телефоне Матвея?

– Ну да.

Она машинально похлопала себя по бокам. И вдруг поймала взгляд Тима, который, как показалось, был направлен на ее грудь. Зина порозовела и быстро застегнула блузку до предпоследней пуговицы.

– Нечего пялиться, – произнесла сердито. – Что у вас, мужиков, за манера – чуть что, сразу на титьки пялиться? Или еще куда.

– Я не пялюсь. – Тим усмехнулся. – Просто подумал, что тебе переодеться надо. Во что-то более удобное для нынешней жизни. Брюки какие-нибудь, туфли нормальные или эти, – он посмотрел на свои ноги, – кроссовки. Кофточку еще. А то к вечеру холодает.

– Это верно, сейчас переоденусь. Только вот телефон я, кажется, в машине оставила. На переднем сиденье… Хотя, какая же я дура! Можно и с городского позвонить.

– Не получится. Я в комнате поднимал трубку, чтобы проверить. Сигнала нет, глухо как в танке. Похоже, что авария на линии. Или вообще кабельную связь отрубили.

– Тогда надо идти до машины. – Зина вопрошающе посмотрела на Тима. – Я тогда, наверное, переоденусь и пойдем.

– Уходить точно надо, рискованно здесь задерживаться, – сказал Тим. – Но позвонить можно и отсюда. Я в гостиной видел на столе мобильный телефон. Твоей матери, наверное. Попробуй с него позвонить.

* * *

Павел проснулся от чужого, наглого голоса:

– Эй, мужик, хватит дрыхнуть! Тоже мне, нашел время.

Данилин вздрогнул и открыл глаза.

Бывают ситуации, когда рефлексы тебя спасают. Более того, они помогают в большинстве экстремальных ситуаций. Но случаются моменты, когда рефлексы могут навредить и даже погубить.

Если бы Данилина не сморило так крепко после ночного недосыпа и прочей нервотрепки с забегами по пересеченной местности, то он в подобной ситуации – когда тебя окликают чуть ли не в ухо – среагировал бы мгновенно. То есть схватился бы за рукоятку беретты, лежавшей под левой рукой между сиденьями, и уже потом бы включал мозги и прочее воображение.

Однако Павел, провалившийся в сон, как в бездонную яму, был слишком расслаблен и не готов к агрессивной реакции. Иными словами, его застали врасплох. Поэтому он сначала открыл глаза. И тут же поймал боковым зрением обрезанные стволы двустволки.

Они едва не упирались ему в висок. Данилин замер, что стало его вторым рефлекторным действием – после открывания глаз. А вот за пистолет он схватиться не успел, и слава богу.