Контракт Паганини

— Нет, это рискованно. Дай мне несколько часов — часа три, и я, может быть, завтра поставлю на Тартини.

— Ты не можешь выбрать Тартини только потому, что твой папа решил…

— Но ведь он прав.

— Нет, — сказал Аксель и медленно свернул косяк.

— Я могу сыграть ту, что полегче. Но ее, боюсь, будет недостаточно. Все зависит от того, что выберете вы с тем японским парнем.

— Нельзя так думать.

— А как можно? Я еще ни разу не видела, как ты занимаешься. Что ты будешь играть? Ты хотя бы решил?

— Равеля.

— Равеля? Не занимавшись? — рассмеялась Грета и спросила: — А если серьезно?

— «Цыган» Равеля — и ничего другого.

— Аксель, прости, но это же безумие, сам понимаешь. Сложная пьеса, очень быстрый темп. Ты слишком самонадеян.

— Я хочу играть, как Перлман, но не торопясь… потому что на самом деле здесь не нужен быстрый темп.

— Аксель, в этой пьесе быстрый темп обязателен, — улыбнулась Грета.

— Да, если ты заяц и за тобой гонятся… а волк может позволить себе никуда не бежать.

Грета утомленно взглянула на него:

— Где ты это вычитал?

— Приписывают Паганини.

— Ясно. Ну, тогда меня беспокоит только мой японский соперник. — Грета положила скрипку на плечо. — Ты не занимаешься, Аксель, и ты не сможешь сыграть «Цыган».

— «Цыгане» не такая трудная пьеса, как считается, — сказал Аксель, зажигая папиросу.

— Ну-ну, — улыбнулась Грета и снова заиграла.

Однако она быстро прервалась и серьезно посмотрела на него.

— Так ты будешь играть Равеля?

— Да.

Грета стала еще серьезнее.

— Ты меня обманывал? Тайком разучивал пьесу четыре года или как?

— Я решил только что. Когда ты спросила.

— Ну ты и дурак!

— Меня не волнует, буду я первым или последним. — Аксель улегся на диван.

— А меня волнует, — просто сказала Грета.

— Знаю, но так круг возможностей расширяется.

— Это не по мне.

Грета снова заиграла Тартини, на этот раз лучше, но все равно прервалась и стала отрабатывать сложное место.

Аксель зааплодировал, поставил пластинку Боуи The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars и опустил иглу. Снова лег, закрыл глаза и запел:

— Ziggy really sang, screwed up eyes and screwed down hairdo. Like some cat from Japan, he could lick’em by smiling. He could leave’em to hang…

Грета поколебалась, отложила скрипку, подошла к нему и взяла у него папиросу. Несколько раз затянулась, закашлялась и снова отдала ему.

— Глупый ты, — и вдруг провела пальцем по его губам.

Она наклонилась и хотела поцеловать его в губы, но промахнулась и попала в щеку, прошептала «прости» и снова поцеловала. Дальше они целовались — осторожно, ищуще. Аксель стащил с Греты жилет, ее наэлектризованные волосы тихо затрещали. Коснулся ее щеки, Грета шлепнула его по руке. Оба нервно улыбнулись друг другу и снова поцеловались. Аксель расстегнул пуговицы белой отглаженной блузки, чувствуя маленькие груди Греты через простенький лифчик. Грета помогла ему снять футболку. Длинные волнистые волосы девушки пахли снегом и зимой, но ее тело было горячим, словно только что испеченный хлеб.

Они перешли в спальню и опустились на кровать. Дрожащими руками Грета сняла юбку с запáхом и, придерживая трусики, стащила толстые полосатые колготки.

— Ты чего? — прошептал он. — Хочешь идти до конца?

— Не знаю… а ты?

— Не хочу, — улыбнулся он.

— Я просто немножко волнуюсь, — серьезно сказала Грета.

— Ты же старше.

— Вот именно. Тебе всего семнадцать, так что это немного непристойно, — улыбнулась она.

Сердце Акселя тяжело забилось, когда он стаскивал с нее трусики. Грета лежала неподвижно, а он целовал ее живот, маленькие груди, шею, подбородок, губы. Осторожно раздвинул ноги и лег сверху, почувствовал, как она медленно сжимает его бедра ногами. Когда Аксель скользнул в нее, ее щеки запылали. Она прижимала его к себе, гладила по шее, спине и тихо вздыхала каждый раз, как он погружался в нее.

Потом они, задыхаясь, затихли — голые, в горячем поту — и лежали, крепко обняв друг друга, с закрытыми глазами. Вскоре оба уснули.

63 Конкурс Йохана Фредрика Бервальда

Когда Аксель проснулся в день, в который ему суждено было потерять все, уже рассвело. Они с Гретой не задернули шторы — просто уснули в одной постели и проспали всю ночь, обняв друг друга, уставшие и счастливые.

Аксель вылез из постели и посмотрел на Грету — она спала с совершенно спокойным лицом, завернувшись в толстое одеяло. Он остановился перед зеркалом, недолго порассматривал свое голое семнадцатилетнее тело, а потом направился в музыкальную студию. Постоял у двери спальни, подошел к роялю и вынул скрипку из футляра. Положил ее на плечо, шагнул к окну и посмотрел на зимнее утро: ветер сдувал снег с крыши, и снег летел длинной вуалью. Аксель по памяти заиграл «Цыган» Мориса Равеля.