Контракт. Полное подчинение

Она видела его таким уже однажды, но тогда он был сильно пьян. Сейчас же он был абсолютно трезв. Но взгляд его был затуманен безудержным желанием.

Он одним резким толчком вошёл в неё, сразу же задавая быстрый темп. Её мышцы судорожно спазмировали под его тяжёлым телом, вызывая одновременно удовольствие и боль, а он продолжал вколачиваться в неё как ненормальный. Руслан обхватил её голову руками, углубляя поцелуй, забирая последние остатки воздуха. Его язык действовал так же активно, как и член.

Казалось, прошла вечность, когда он стал замедляться и, с глухим стоном сделав последний, самый мощный толчок, кончил в неё. Он тут же рухнул на неё, придавливая всем своим немаленьким весом, пытаясь хоть немного прийти в себя. Амина слышала, как бешено стучит его сердце, так же, как и её собственное…

Наконец, будто опомнившись, Руслан скатился с неё. Снова пошарив в тумбочке, он нашёл ключ и снял с неё наручники. Амина тут же свернулась калачиком на постели. Бесконечные слёзы всё никак не останавливались, но она упорно пыталась заглушить рыдания, вырывающиеся из груди

Руслан поднялся и встал у окна. Вечерние сумерки обрисовывали его мощное обнажённое тело. Вскоре он подошёл к кровати и присел на корточки перед Аминой, нежно убирая растрёпанные волосы с её лица.

— Тебе ведь было хорошо со мной, девочка. Признай это. Я думаю, твои эмоции хорошо передаст камера, которая снимала всё, что только что произошло. Представь, что это всё увидит Богдан. Захочет ли он тебя, зная, что после него ты была со мной? Наслаждалась тем, как я тебя трахал?! Захочет он тебя?

Амина медленно приподнялась с постели и в ужасе смотрела на Руслана. А потом внезапно всё схлынуло, как — будто гигантская морская волна унесла все её чувства.

— Но ты же захотел меня, после него, — чётко выговаривая каждое слово, произнесла она, — после них всех.

Желваки заходили на лице Руслана. Она поняла, что сильно задела его этим.

— Ложись спать, — холодно сказал он, — надеюсь, ты хорошо усвоила урок. Ты и близко теперь не подойдёшь к Богдану!

С этими словами он вышел, хлопнув дверью. Раздался характерный щелчок. Её снова заперли. Амина как безвольная кукла рухнула на пол, рыдания сотрясали тело. Как же ей сейчас хотелось к маме! Прижаться к её тёплым рукам. Рассказать обо всём. Но она не могла… Мать, узнав об этом, скорее всего увезли бы на скорой с сердечным приступом.

Амина пролежала на полу почти всю ночь, смотря воспалёнными глазами в стену. Заходил Руслан, но она никак не отреагировала на него и он снова хлопнул дверью.

Амина перевела взгляд на окно. Занимался рассвет. Очередной рассвет для кого-то прекрасной, для кого-то безнадёжно ужасной жизни…

Амина гадала прежде, что же творилось в головах самоубийц. Как они могли не хотеть больше видеть эту красоту?! Не чувствовать, не ощущать… Теперь она, кажется, понимала. Если каждый день хуже, чем предыдущий. Если больше нет надежд на счастливый финал… То, зачем всё это?

Пошатываясь, она поднялась с пола и осмотрелась. Как предусмотрительно спрятаны все острые и бьющиеся предметы! Она перевела взгляд на тяжёлый комод и наклонила голову. Спустя несколько минут он уже подпирал дверь изнутри, а Амина зашла в ванную. Закрыла дверь и осмотрелась. И здесь всё чисто, почти стерильно и никаких лишних предметов. Стараясь не шуметь, она проверила все шкафчики. Пусто. Зубная паста и щётка не в счёт.

Она взглянула в зеркало и улыбнулась. Вышло жутко. Обмотав махровым полотенцем руку, она размахнулась и ударила в него. Послышался тихий треск и пару кусочков упало. Амина, раня пальцы, отковыряла кусок побольше.

Включила воду и легла в ванную. А дальше дело техники. Она однажды в юности смотрела документальный фильм, где подробно рассказывалось, как люди это делали. Кто и зачем это снял, она не знала, да и зачем смотрела тоже. Просто теперь всплыло в памяти.

Спустя пару минут она выдохнула. Облегчение. Вот что она почувствовала. Наконец-то всё закончится!..

— Хафида? (внучка) Ты почему снова здесь?

Амина услышала взволнованный голос бабушки. И оглянулась, ища её. Обнаружила, что стоит около калитки бабушкиного дома, а та, вытирая руки о фартук, спешит к ней.

Бабушка открыла калитку и Амина сделала шаг вперёд, тут же наткнувшись на невидимую стену, не позволившую ей пройти дальше.

— Что ты сделала, дочка?! — услышала она одновременно гневный и взволнованный голос отца, который спускался с крыльца и тоже подходил к калитке.

— Почему я не могу войти? — Амину захлестнула волна отчаяния.

Вот же её любимые — руку протяни! Но она не могла пересечь невидимую черту!

— Папа, что происходит? Папа, выйди ко мне!

— Не могу…

Он покачал головой, печально смотря на неё.

— Ах, хафида, ах! — причитала бабушка.

Она тут же принялась читать какую-то молитву. А Амина словно застыла на месте. Вперёд она не могла пройти. Но и назад тоже. Она не понимала, что происходит.

Она зажмурилась. Какие-то голоса, непонятные звуки, слепящая боль. И мужской голос. Она не понимала, что он говорит, но, судя по интонации, что-то доброе. Этот голос хотелось слушать и слушать. Почему? Кто это?