Контракт с Аншиассом

Когда же мужчина не пришёл ни через десять минут, ни через полчаса, она раздосадованная на своё ожидание и нервозность, перекусила, замоталась в лёгкий халат, который ей передал улыбающийся Сициц, явно гордый за свою предусмотрительность и легла спать.

Сон был тяжёлый: ей снился сын именно в том состоянии, в каком она его оставила, снился бывший муж, словно он пришёл к ним и хочет забрать Егорушку, но она, вцепившись в сынишку – не отпускает и с вскриком: «Не отдам!», Лиза проснулась.

В шатре было ужасно душно. Теперь она поняла огромную разницу – её палатка-полог хоть и была маленькой, но всё же так не накалялась и сохраняла хоть немного прохладу, а нахождение здесь было сравнимо с баней. Вздохнув и умывшись тёплой водой, она опять легла, и только промаявшись с час, смогла опять погрузиться пусть и в тревожный, но уже не кошмарный сон.

***

Вечер Елизавета встретила в плохом настроении: она не выспалась, после проведённого дня в ужасно душной палатке-шатре опять вспотела и чувствовала себя грязной, потной, липкой, а когда Сициц, подготовив ей завтрак, сообщил, что сразу после него предводящий посетит Лизу для процедуры лечения, настроение испортилось совершенно.

Она едва успела перекусить, как полог палатки откинулся, пропуская Махараджа. Он тоже явно был не в настроении. Хмуро осмотрев женщину, только кивнул на её вежливое приветствие и чуть ли не приказал принять лежачее положение.

«Ещё бы отжаться приказал» – мысленно огрызнулась Лиза явно не в восторге от тона и поведения предводящего, который в её палатке смотрелся великаном в доме лилипутов.

Как и в прошлый раз Махарадж нанёс мазь быстро, даже немного грубовато касаясь кожи, а про внутреннюю поверхность бёдер вообще забыл. Лиза и сама легла так, что ему пришлось бы опять просить немного раздвинуть ноги. Но он молча нанёс мазь, резко встал и покинул шатёр, даже не накинув ткань халата обратно.

Откинув ткань и прикрыв ягодицы, Лиза, полежав пару минут, чтобы мазь успела хоть немного впитаться, вынужденно поднялась. Уж очень отчётливо было слышно, как собирается лагерь.

Последующий ночной переход пролетел в полном молчании. Махарадж не проронил ни слова и сидел в седле так, словно палку проглотил, а Лиза, если и хотела бы у него поинтересоваться чем-либо, не стала. Стоило взглянуть на мужчину, и весь интерес пропадал, поэтому она во время привала лаконично ответила на такие же лаконичные вопросы, и они опять выдвинулись в путь.

Только спешившись у очередных полостей планеты, в которых им предстояло провести следующий день, Лиза, улучив момент, подошла к тому же воину, с которым беседовала накануне и поинтересовалась: через сколько ночей они доберутся до Ведающей. И к её огромному удивлению воин, хмуро посмотрев на женщину и посоветовав все вопросы задавать предводящему, круто развернувшись, отошёл в сторону.

Немного постояв, переосмысливая и ответ, и поведение воина, Лиза, прикусив губу, спустилась по тоннелю в подготовленную Сицицом комнату.

Уже перед сном она пыталась понять, где же она поступила не так, что могло такого произойти, что отношение и воинов и предводящего к ней резко изменилось?

Елизавета даже не догадывалась, что Махарадж действительно запретил воинам с ней общаться. Мужчине до ужаса не понравился её разговор с его воином и то, как она при этом улыбалась.

А Елизавета, перебрав в памяти последние события и так не найдя ответа, погрузилась в сон.

Следующие две ночи были похожи на прошедшую как близнецы. Напряжённое молчание во время поездки, воины, которые отворачивались в сторону, стоило ей только бросить на них взгляд и отвратительное ощущение, что она в чём-то виновата. В конце концов, она, так и не разобравшись, что же произошло, решительно отогнала от себя начавшее терзать её чувство обидной несправедливости.

Каждый раз, повторяя про себя: «Я еду к Зацисше за лекарством для сына! И катитесь вы к чертям со своими тараканами!» – Лиза пыталась отогнать мысли непонятной обиды, которое вызывали в ней холодные взгляды воинов, причём они же, не так давно смотрели с дружелюбием.

Резко изменилось поведение Махараджа, с которым они нормально беседовали и он даже проявил вполне человеческую заботу о ней, пока у кого-то что-то не переклинило.

Всё-таки тяжело находиться среди тех, кто вроде и с тобой, и в тоже время совершенно отдельно. Пять ночей в пути и столько всего интересного вокруг, что Елизавете хотелось бы многое узнать, но спросить было не у кого. Если раньше она хоть немного отвлекалась на окружающее, то в последние дни тревожность её мыслей зашкаливала.

На каждом привале, она доставала телефон, включала буквально на пять минут и пересматривала фотографии сына. После этого ритуала ей казалось, что даже дышать становилось легче.