Контракт с Люцифером

В моем представлении, двое взрослых людей ночью у подъезда либо сгорают от страсти по пути до квартиры, либо ждут, у кого отжать что-нибудь. Телефон, кошелек. Жизнь, в конце концов.

Мы не подходим ни под одну категорию. Хотя я бы вполне вписалась во вторую.

— Вы что-то забыли сказать?

Тонко намекнула сесть в машину и уехать.

Или это слишком завуалировано?

Мужчина с хитрой ухмылкой качнул головой.

— Вы ведь не откажете своему боссу в чашке кофе?

Я? Откажу. Легко.

И собралась это сделать. Только вот глаза у него очень недобро блестят. Я даже в подъезд с ним не рискну заходить.

Вру. Я, конечно, рискну, потому что там, где я росла, кто не рисковал считай не жил. Уличная философия. Но…

С чего мне его бояться? У меня колено острое, исправно работает. Попадает точно в цель.

— Кофе вредно пить на ночь, Богдан Маркович.

— Я переживу и выпью чай.

Вас в дверь, а вы… обратно.

Ладно, черт с вами.

Натянуто улыбнулась. Так, что он усмехнулся, нисколько не поверил в мою доброжелательность.

Зашла в подъезд, надеясь, что босс остался снаружи. Не остался. Уверенно шел следом, до лифта.

С ним в замкнутое пространство? А если все-таки маньяк? Там и колено не поможет.

Мне, конечно, больше подойдет фраза не "спасите-помогите!", а "Маньяки! Извращенцы! Ау! Вы где?", но… это все веяния внутреннего гопника, а сама я очень даже приличная и извращенцев не люблю.

Завернула на лестницу, не дойдя до лифта. Подумаешь, двенадцатый этаж. Раз плюнуть!

В платье и на каблуках плеваться буду все двенадцать этажей.

— Пешком?

Ирония, скептицизм, насмешка. Я ничего не пропустила из тона его голоса?

Остановилась на верхних ступеньках.

Богдан Маркович еще стоял на первом этаже. Надеялся передумать? Или я порушила планы добровольного изнасилования в лифте? Просто после сексуального поедания хот-дога я бы если и сопротивлялась, то чисто для вида. А потом еще вопрос, кого из нас пришлось бы спасать. Но сейчас не об этом.

— Вы, вроде, спортивный мужчина. Испугались лестницы?

Ответа не последовало. Начал подниматься следом.

Всего-то одиннадцать с половиной этажей осталось.

Очень люблю спорт. Уважаю безмерно, поэтому я с ним исключительно на "вы", вежливо держу дистанцию, не нарушаю личных границ, как и положено воспитанному человеку.

Надо пересмотреть наши отношения. Провести диалог. Возможно, удастся прийти к взаимопониманию… Но это неточно.

— Тяжело дышите, Арина Витальевна.

Оскалилась в улыбке.

— А вы нет. И знаете, для меня это повод смотреть на вас с подозрением.

Вот не люблю я касаться перил, мало ли кто их трогал передо мной, но у нас особый случай. Я на них опиралась, держалась как скалолаз за канат. Или за что они там цепляются.

— И в чем вы меня подозреваете?

Усмехнулся, гад…ающий над вопросом. Тормозит специально на ступеньке со мной, так унизительно.

Это ведь вопрос с подвохом. Я отвечу, а он меня уволит. Вот уж не подарю я вам такой радости, Богдан Маркович.

— Подозреваю, что вы крайне выносливый мужчина. Даже не запыхались на… десятом этаже.

— Я предлагал проверить.

Невозмутимость уровня "бог".

Я остановилась на середине лестницы, опираясь спиной о перила.

Туфли еще эти… Без них я бы взлетела по ступенькам торпедой. Совершенно точно. Они виноваты.

Стянула с себя одну туфлю, вторую. Испытывая чистейший оргазм, твердо стоя на ногах. Пока еще твердо, но уже не совсем.

Босс с интересом следил за моими манипуляциями, опираясь на площадке плечом о стену.

— Предлагал, — выдохнула с блаженством, разминая пальчики на ногах, незаметно перейдя на "ты". — Только давай честно: на работу тогда ты бы меня не взял.

— Все настолько плохо?

Это саркастичная невозмутимость или ироничная? Или он так напрашивается на грубость? Или все вместе?

— Ты бы умер. От счастья. И я бы пришла устраиваться к новому гендиру.

Поморщилась, после наслаждения чувствуя в ступнях боль.

Ай, черт с ней. Осталось два этажа, как-нибудь поднимусь босиком.

— Громкое заявление. Я не привык верить на слово.

— Не громче ваших насмешек, Богдан Маркович. Довольствуйтесь словами.

— На официальный тон перешла от страха?

Подавила в себе желание обернуться. Достаточно того, что снова слышу в его голосе насмешку.

Совершенно невыносимый тип. Людей.

— Мне надо чего-то опасаться?

— Надо. Позора.

Остановилась перед дверью, выуживая ключи из сумочки.

— Какого еще позора?

Звук долгожданной встречи ключа и замочной скважины — лучшая симфония мира. Особенно когда знаешь, какая чудесная квартира скрывается за дверью.

— Несмываемого.

Обтекаемый ответ. И голос стал напряженным. Или мне уже мерещится.

— Арина, включи свет.

Освещение заработало одновременно с хлопком двери. Я едва успела поставить туфли на пол, разогнуться и… лопатки вдавило в стену, выбивая воздух из легких. Больше от неожиданности, чем от неприятных ощущений.

Глаза гневно сверкнули, нависая. Рука уперлась над головой.

Неприятно. Вот так и приводи начальство в дом.

— Я слушаю, — его голос сохранял показное спокойствие, при этом вибрируя недовольством.

Наглость потрясающая.

Сдержаться или высказаться? Сложный вопрос. Крайне сложный.