Контракт со смертью

Спаситель явился в лице 37-го[40]. Я не скрывал радости: он был умён, смекалист, надёжен, осторожен, внимателен. Он был разведчик по военно-учётной специальности в прошлом и оставался им по жизни. Более того, он прирожденный следопыт с потрясающий нюхом на опасность. Он не терпит расхлябанность и наш природный русский авось и вместе с Артистом заменит целый взвод, а то и роту.

Я надеялся встретить его, потому что был уверен: он не остался в стороне в четырнадцатом, а теперь тем более. Радостные вопли, обнимашки, рукопожатия – с нами 37-й, а значит, будем жить!

Как он узнал, где мы и что фактически брошены Ясоном на произвол судьбы, расспрашивать не стал: всё равно не скажет. Он был краток и резок: в нашем распоряжении «уазик» и на всё про всё полчаса. Меняем дислокацию, переезжаем на другой конец посёлка на базу его отряда. С командиром всё согласовано.

Управились минут за двадцать: метали в машину всё, что попадётся под руку. Ещё четверть часа – и мы размещаемся в отведённой нам комнате. Дверь плотно не закрывается, внизу щель и поддувает, ни света, ни тепла, зато мы вместе. Нас семеро – прямо-таки великолепная семёрка и вратарь!

Бросаем на пол карематы – тонкие коврики из пенопропилена, сверху спальники, под голову вещмешки и рюкзаки. Божественно! Теперь хоть можно распрямить ноги и потянуться. Будем спать. Надо хорошенько выспаться.

Сон не подкрадывался – навалился сразу же, и мощный храп разорвал ночь.

14

После приезда Саши Харченко наша военкоровская миссия имела право на возвращение домой. К тому же накопилось достаточно видео- и фотоматериалов, которые оставалось обработать и «закинуть» на сайт «ANNA News» и на наши писательские Телеграм-каналы. Были ещё и чисто бытовые причины. Во-первых, мы успели промёрзнуть за эти полторы недели до состояния мамонтов в вечной мерзлоте. Во-вторых, закончились взятые из дома микстуры – ехали-то на день-два, как было обещано, и всё шутили, что в случае нужды приобретем в аптеках Харькова. В-третьих, запах. Нет, не запах гари, сгоревшего тротила и крови – к этому можно привыкнуть. Даже к запаху разлагающихся тел, преследующему в развалинах освобождённых городов, тоже можно было притерпеться. А вот запах своего немытого тела, смешанный с запахом непросушенной одежды и вечно мокрых берцев, преследовал днём и ночью и становился нестерпимым.

Вот что значит гражданская жизнь в комфорте – расслабляет, чёрт возьми, разнеживает, в слюнтяя превращает. Раньше бы махнул рукой на такую мелочь: не нравится – не нюхай, а теперь вот баньку подавай. Конечно, по большому счёту это был повод – фронт замер под Циркунами и дальше ни вперёд, ни назад, вроде бы всю возможную информацию собрали, а принимать участия в трепотне о былых героических подвигах не хотелось. Что там сказки рассказывать – вы, братцы, давайте-ка тряхните стариной и добавьте в свой персональный пантеон славы новые лавровые венки.

Числа четвёртого или пятого, а может и шестого, с утра с оказией выбрались за «ленту». Встретил сын, по нашим лицам понял, что донимать расспросами не стоит. Отвезли Мишу домой, распрощались с Витей, договорились, что друг без друга ни ногой за «ленточку». Только через сутки пришлось обещание нарушить – попросили сопроводить конвой МЧС с гуманитаркой. Почему-то мои армейские приятели решили, что я знаток Харьковской области, и все потуги доказать, что мои знания получены в результате полуторанедельного добросовестного штудирования карты и я гожусь разве что на роль Сусанина, их не убеждали. Последний довод, что для провода колонны вообще никакой знаток не требуется – это же элементарно, Ватсон: определяется пункт доставки и дальше рули по асфальту – не подействовал. Но они в своём упорстве были просто восхитительны, и я «сломался». Согласиться-то согласился, только отогреться не успел: здорово промёрз, до лета не согреться, к тому же что-то вроде бронхита заработал.

Колонна прибыла, едва я подъехал к привычной точке сбора: АЗС у перекрестка на Октябрьский. Похрустывал снежок на утреннем морозце, озоровал ветерок: проказник всё пытался забраться за ворот куртки, а заодно погасить сигарету. Мои армейцы были уже на месте. Едва поздоровались, как подъехали «уазик» и микроавтобус. Из УАЗа бодро выскочило двое: один из Администрации Тулы, крепкий, широкий в плечах, с добрым тёплым взглядом, другой оказался начальником моих приятелей. Назвали себя исключительно по именам, пожимая руку: американская манера, уже въевшаяся в сознание и ставшая почему-то хорошим тоном. Из вредности отрекомендовался по имени-отчеству и добавил, что для краткости величают Санычем. Принято единогласно.