Наплевав на стремление сделать все красиво, Максим еще раз сварил кофе; вышел во двор, зачерпнул из сугроба снега и слепил снеговика размером с куклу; установил его на подносе рядом с чашкой, ткнул чайную ложку вместо метлы в круглую руку и пошел наверх. Осторожно открыл дверь локтем, прокрался к кровати и… Фрэнки там не оказалось.
— Доброе утро.
Голос за спиной раздался неожиданно, и если бы не железные (хоть и расшатанные) нервы, то не уцелели бы ни кофе, ни снеговик. Максим оставил подношение на прикроватном столике и, рассмеявшись, обернулся. Но смех как родился на губах, так и замер. Фрэнки стояла посреди комнаты в черном кружевном белье, вся такая смущенная, не знающая куда деть руки. Волосы волнами лежали на плечах, на щеках горел румянец, а в глазах сияло то самое чувство, которое он разделял.
— А я… сюрприз хотела сделать.
— И я тоже.
— У тебя получилось. Снеговик… он прекрасен.
— У тебя тоже получилось. Ты прекрасна.
Макс приблизился к Фрэнки и отвел мягкие волосы с плеча, ощущая невероятное единение душ, до боли в сердце и удушья. Кто бы сказал ему еще месяц назад, что эта девочка станет его спасением, праздником и женой… рассмеялся бы. Он не верил тогда в чудеса.
— С Новым годом, любимый, — ласково произнесла Фрэнки, обнимая его за талию и прижимаясь щекой к груди.
— С новым счастьем, — поддержал Максим… и сам себе поверил.
Конец!