Контрапункт

– Ничего особенного тут и нет. – Борис Андреевич умышленно нивелирует мелькнувшее в словах дочери восхищение его выдержкой. – В работе тренера столько всяких перипетий, что в конце концов какой-то способ переживать неудачи вырабатывается. В сущности, это одно из важных умений тренера – пережить неудачи, которые неизбежны.

Но пережить не значит забыть. И я вижу, что это и сейчас еще в нем. Воспоминание – как почти утихшая боль. Боль – как воспоминание.

– «Все это было, было, было…» – доверительно улыбаясь и с расстановкой говорит Борис Андреевич…

Итак, конец истории ЦДКА. Отныне ее герои станут действующими лицами других «историй». Кто-то будет играть за «Спартак», иные – за «Динамо», Борис Андреевич отправится «на целину» – тренировать начисто лишенную славы и каких бы то ни было значительных футбольных призов московскую команду «Локомотив».

Это, однако, не исказит его «путь наверх» внезапным спуском и ничуть не помешает ему оставаться в нашем футболе авторитетом номер один. Ибо, как оказалось, аркадьевский «путь к вершинам мысли», авторитет его совершенно независимы от того, какую команду он тренирует, от турнирных успехов, вопреки обычной оценке тренеров по результатам их команд.

Он будет и впредь интенсивно размышлять о перспективах футбольной игры и в сердцах людей навсегда останется вдохновителем той ЦДКА, а вернее, вдохновителем всего нашего футбола.

Это он, Борис Андреевич, сказал, что дело, в конце концов, не в том, чтобы придумать лучшую систему игры и успокоиться на этом, а в том, чтобы быть впереди, в непрерывном движении вперед.

Слово Аркадьева в спорте, в футболе, всем известно, на вес золота. Когда в редакции еженедельника «Футбол-Хоккей» узнают, что пришел Аркадьев, вокруг него немедленно собирается народ, и начинается двух-трехчасовой разговор о футболе. «Мы, журналисты, относимся к Борису Андреевичу с великим почтением, – говорит редактор еженедельника Лев Филатов, – ибо знаем: статья Аркадьева – это наша удача. И по сей день мы считаем его желаннейшим нашим автором».

С нескрываемым удовольствием человека, неожиданно встретившегося с любимейшей своей темой, Лев Иванович рассказывает о том, как Аркадьев пишет свои статьи: «Подобной серьезности в работе над статьями я не встречал ни у кого. Обычно он просит время на обдумывание, затем я звоню ему, пытаясь уточнить, как долго еще он полагает „обдумывать“, и тогда Борис Андреевич начинает ужасно торговаться о сроках сдачи материала. Но все-таки настает день, когда он приносит статью, и не было случая, чтобы она оказалась абсолютно готовой. Иногда он просил: „Вы не могли бы меня запереть, чтобы я закончил статью?“ Я запирал, и он писал, скрупулезно добиваясь абсолютной смысловой точности. Над каждой статьей работал как над книгой…»

По сей день журналисты и тренеры, пишущие о спорте, о футболе, охотно вооружаются цитатами Бориса Андреевича, его слово – как щит, как гарантия против придирок и критики. И при этом он никогда и никому не навязывает своего мнения. «Мне, например, представляется очень заманчивой игра в четыре нападающих с тремя полузащитниками за ними» – так он говорил и писал еще в пятидесятом году. Но вышло так, что спустя много лет эта схема была воспринята общественностью как «открытие футбольной мысли» (судьба аркадьевских идей об универсализации и интенсификации в футболе).

Хотя, в сущности, и само понятие «футбольная мысль» возникло во многом благодаря Аркадьеву.

Для Бориса Андреевича, пожалуй, даже не столь важно, кто кого обыграл и какое занял место, сколько сам процесс игры, рождение замысла, идеи. Даже в слабенькой команде он готов увидеть «искру мысли» (и в этом отношении он таков же точно, как брат).

Как часто люди, блеснувшие некогда яркими деяниями, навсегда остаются «героями своего времени». Они говорят, мыслят и даже одеваются непременно, как в то незабвенное «тогда», не в силах вырваться из плена прошлого. К Борису Андреевичу это не относится. От него никогда не услышишь: «вот в наше время…», «вот ЦДКА…»

Хотя вряд ли кого-нибудь покоробило бы сейчас воспоминание о той команде, и также о первом выступлении наших футболистов на Олимпиаде. Ибо как бы там ни было, а выступление в Тампере стало, несомненно, предтечей успеха в Мельбурне. Тот игровой настрой, та нравственная сила и одержимость победой (я тут не касаюсь нюансов футбольной игры), что продемонстрировала советская сборная на Играх в 1952 году, не могли оказаться случайностью. И когда по окончании Олимпиады в Мельбурне награждали футболистов, тренеров, в числе удостоенных правительственных наград был и Борис Андреевич Аркадьев.

И все же его не увлекают беседы о прошлом, гораздо интересней для него события настоящие. Например, игра московского «Динамо» (которую тренирует «его» Соловьев), молодежной сборной страны («его» Николаев), сборной страны («его» Бесков), да мало ли еще команд, в которых работают его ученики!