Контроль [Новое издание, дополненное и переработанное]

В далеком детстве читала Настя «Остров сокровищ»: там с героями произошло множество приключений, и в конце они получили несметные сокровища. Тогда Настя спросила себя: а почему Роберт Стивенсон не стал писать книжку дальше? И ответила себе: потому, что дальше не интересно. С того времени она замечать стала, что все интересные книги и фильмы — про то, как люди что-то ищут, чего-то добиваются. А как нашли, так и фильму конец, и книжке. Дальше ничего интересного. Удивило это Настю, и тогда она обратилась к своим любимым книжкам раннего детства, к тем, которые читала еще до «Острова сокровищ». Та же картина: Иван-царевич (или Иван-дурак) ищет золотые яблоки, Жар-птицу, Василису Прекрасную (или Премудрую). Все это ужасно интересно. А как нашел, так и сказке конец. Дальше ничего особенного.

Выходит, что жизнь у людей счастливая и интересная только до тех пор, пока им чего-то не хватает, пока им чего-то хочется, пока они к чему-то стремятся и что-то ищут.

Но может ли вообще наступить в жизни такой момент, когда мы получим всё, чего добиваемся, и готовы воскликнуть «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» и… отдать душу дьяволу? И если в образе товарища Сталина живет дьявол, то разве она уже не отдала ему свою душу? И, может, уже был в ее жизни момент счастья, выше которого не может быть ничего?

Он был.

Был такой момент. Конечно, был. И не один. Ах, если можно было бы соткать всю жизнь только из таких мгновений! Из мгновений обладания властью. Абсолютной и беспредельной властью. Ничего другого ей не надо. Не надо ромбик в петлицы. Не надо золотую геройскую звездочку. Не надо славы и почестей. Не надо виллы с бассейном и длинных белых машин, не надо бездонного счета в банке. Она останется скромным незаметным винтиком власти.

Власть!

Вот только теперь поняла Настя, почему Сталин не вешает себе не шею бриллиантовые звезды. У нормального человека есть дом, семья, увлечения и мечты. А у Сталина нет ничего. Ничего, кроме власти. Он может обладать любой женщиной, но нет рядом с ним никаких женщин. Он может нацепить на себя любые награды, но он не носит наград. Ему ничего не нужно: у него есть ВЛАСТЬ. Власть над людьми, власть над жизнью — и смертью — каждого. Власть его бесконечна, безгранична, беспредельна. И Настя прикасалась к этой власти. И наслаждалась ею.

Жрецы в древнем Египте знали толк в жизни: у них все было подчинено служению власти. Настя будет спокойной и холодной жрицей абсолютной власти. Ей не нужны квартиры и наряды, ей не нужны машины и деньги.

Люди, идущие во власть, в, большинстве своем не понимают вкуса власти. Они идут во власть ради славы, ради богатства, почестей и жизненных удобств. Они идут во власть в надежде повесить на себя ленты и звезды, завести гаремы, построить дворцы, одеться в роскошные наряды. Такие люди не держатся долго на вершинах. Робеспьер проиграл потому, что его повлекло к славе и почестям. Его повлекло к чисто внешним и побочным проявлениям власти.

Лишь немногие идут во власть ради самой власти, ощущая ее вкус без примесей. Настя знает только одного человека в мире, который ощутил и оценил вкус власти до конца. Он ходит в сапогах, в солдатской шинели, в зеленом картузе. Ему не надо разбавлять власть наградами и титулами. Он пьет ее неразбавленной.

Повернулась Жар-птица на горячей подушке и поняла, что ей для счастья ничего не надо. Она счастлива.

6

Был дивный весенний расстрел.

Тропинки в подмосковном лесу пропахли весной. И яма расстрельная не зимняя уже, но весенняя, весной благоухающая. Люблю раннюю весну в Подмосковье. Люблю проталины на лесных дорогах. Люблю подснежники, которых мне никогда уже в подмосковных лесах не собирать. А Настя Жар-птица до начала расстрела собрала букет.

Тепловоз «Главспецремстрой» подтянул пять тюремных вагонов. В каждом вагоне — три купе для охраны, одно купе — карцер, шесть купе для врагов народа. В каждом купе — по двенадцать. В вагоне — семьдесят два. В пяти вагонах — триста шестьдесят. Кое-где с перебором заполнены. Да по карцерам злостные враги. Общим числом четыреста пятьдесят четыре. И восемь человек, вставших на путь исправления, которым на сборе сапог работать и в яме на раскладке тел. Их не поездом, их воронком подвезли. Из Таганки. Их тоже к концу работы — того. Так что — четыреста шестьдесят два.

Набирает третья пятилетка темп. Во всем у нас улучшения. В расстрельном деле — в первую очередь. Совсем недавно, три месяца назад, гоняли по лесу расстрельные партии. А теперь не надо гонять. Моторизация упрощает процесс исполнения. Прислали Холованову для таких дел автобус ЗИМ, завода имени Молотова. Хороший автобус. Краской свежей блестит, краской свежей пахнет. Нижняя часть — синяя. Верхняя — голубая. Эстетика. Гармония. Загляденье.

Вход у автобуса сзади. Подгоняй его прямо вплотную к двери вагона, открывай одно купе, высаживай врагов в автобус, открывай второе купе, загружай и вези к шкафам. Чтоб туда-сюда не мотаться.

По шкафам разберись!

Вязателям, круче брать! Так им руки проволокой скручивать, чтоб и стрелять не надо. Чтоб от боли выли!