Контроллер

Гарпаг выпотрошил Серафа (Владигора Антоновича Сорокина) так же подло и беспощадно, как Вику. Выволок из всех углов все тайное и не очень тайное, увязал с явным, и «разоблачил». Вершиной «разоблачения» стал клип, нарезанный из порнофильмов, где снялся Сорокин, и выступлений Сорокина на первом (и последнем) съезде ВПМ под Смоленском. После чего движение сдохло само собой. Как-то все скисло и сникло, сошло на хиханьки — вот оно, оказывается, в чем корень обид-то, в страпоне.

Часть ВПМщиков, однако, выдержала искушение поражением пастыря. Ну и что, что он на камеру стонет под телками, говорили они — идеи-то правильные, идеи-то верные в основе! Само собой, эти люди Гарпага резко невзлюбили и поносили его везде, где видели. Не исключено, что кто-то из них и напоил его чайком с аконитом. «Окончилась моя карьера — и это по вине Вольтера».

Нормальный сыскарь на том бы дело закрыл и забыл.

Но Цумэ-то нормальным сыскарем не был ни разу. Детективное агентство «Лунный свет» служило бабой на чайник для подпольной организации «Свободная луна», а секретарь этого агентства Георгий Карастоянов в своей подпольной ипостаси носил псевдо Бибоп, и руководил небольшой ячейкой боевой организации. И в этом качестве его очень интересовало, что варится на другом конце стола.

Гарпаг намекал, что работает аналитиком в некоей «серьезной конторе», имея в виду СБ, конечно. На деле он был платным комментатором, каких нанимают подведомственные СБ «социологические службы» для мониторинга настроений в Сети и систематических провокаций. Платят таким персонажам сдельно, пятьдесят центов за уникальный комментарий и десять за тиражирование комментариев. Отсюда и народное прозвище: полтинник, или, на модном китайском сленге, умаодан.

Гарпаг был умнее большинства коллег и умаоданил не из-под «персидских» эккаунтов, а из-под сереньких, неприметных. Под своими эккаунтами он писал «аналитику». «От слова анус», — вырвалось как-то у Антона, на плечи которого легло основное бремя отслеживания и сбора излияний Гарпага. У Гарпага имелись два необходимых аналитику качества: хорошая память и трудолюбие. К сожалению, третье необходимое качество — беспристрастность — отсутствовало. Накопленные факты Гарпаг складывал в причудливую параноидальную мозаику о всемирном заговоре гомосексуалов, евреев, женщин и высоких господ. При этом он сам работал на СБ, то есть, в конечном счете, на тех же высоких господ — но, как и многие люди его толка, считал, по всей видимости, что это он их использует в высоких целях, а не они его.

В аналитики его, конечно, никто бы не взял — но по содержанию его рабочего компа видно стало, что он поднялся до контроллера второго уровня. Это значило, что под ним работает ячейка из пяти контроллеров первого уровня, каждый из которых, в свою очередь, контролирует пять умаоданов. А над ним сидит, соответственно контроллер третьего уровня, пасущий пятерых таких, как он. Как правило, такой человек — уже штатный сотрудник СБ, работающий под прикрытием в одной из «социологических служб». И обладающий — что немаловажно — пайцзой.

Вот переписка Гарпага со своим контроллером и подтвердила Цумэ, что не зря он сделал стойку.

Гарпаг вскрыл коллегу-жулика на своем уровне и сигналил о том начальству. Начальство спускало на тормозах. Гарпаг обижался. Гарпагу хотелось выше. Хотелось пайцзу. Есть от чего войти в конфронтацию.

Переписка была официальной, подлежала отчетности, и в ней Новосельников не распускался. Лишь в одном из недавних писем Цумэ увидел то, что походило на угрозу: «Я все понял. Пожалуйста, ответьте мне со своего третьего адреса. Не надо меня игнорировать. Если меня игнорировать, я могу все рассказать народу. Как вам это понравится?»

Шантаж?

Переписка Гарпага с подчиненными также подлежала отчетности и тоже сохранялась на жестком диске. Цумэ просмотрел профайлы подчиненных Гарпагу полтинников и остановился на бледном молодом человеке со светлыми волосами, маленькими ушами и скошенным подбородком.

Искимов Дмитрий Федорович, город Тверь, Склизкова, 90.

Что особенно интересно — дом буквально выходит окнами на Бобачевскую рощу. Ту самую, где произрастает «волчий корень».

— И куда ж это вы так торопились тем утром, молодой человек?

— Вы не понимаете, — с трагической нотой в голосе проговорил бледный блондин. Скошенный подбородок при этом слегка дрожал. — Он предал нас. Он всех нас предал.

— Понимаю, — сочувственно покивала Марта. — Да еще и уволил вас. За такое можно и по шее дать.

— Я не хотел давать ему по шее. Я хотел просто поговорить. Чтобы он перестал.

— Перестал что именно?

— Писать всякое гов… всякую дрянь про Серафа.

— И принял вас обратно на работу?

— Нет. После того, что он сделал, я бы под ним работать не стал, ни за что. Работы я себе, что ли, не найду? Пусть бы от Серафа отстал.

— А если бы не отстал?

— Я бы не стал, — Искимов сглотнул. — Я… просто не могу убить человека. Не могу, и все. Когда я увидел его мертвым, я… я так испугался! Я оттуда подорвал как ошпаренный!