Контрольный поцелуй

– В третью перевели, успокоилась, – ответила девица.

И мы снова двинулись по коридору. Наконец возле отвратительно воняющей палаты притормозили, и медсестра, вталкивая меня в тесное помещение, сообщила:

– Глядите, Комарова у окна слева.

На плоской подушке без наволочки покоилась маленькая, размером с кулачок голова старушки. Волос, как и у всех, практически нет, блекло-голубые глазки без всякого выражения смотрят в одну точку, изо рта тянется струйка слюны. Разговаривать с такой невозможно.

– Это Комарова Татьяна Андреевна? – на всякий случай уточнила я.

– Она самая, – подтвердила медсестра.

Больная открыла рот и издала жуткий воющий вопль.

– Вера, – крикнула толстуха, – кольни Комарову, возбуждаться начинает! – Потом повернулась ко мне и спросила: – Ну как? Понравилась? Поговорили? Может, еще побеседуете?

Я в ужасе затрясла головой:

– Не надо! Что у вас за больница?

– Психушка, – спокойно пояснила баба, – отстойник для отбросов, никому не нужных.

– И что, к Комаровой никто не приходит? – спросила я, пока мы тем же путем шлепали назад.

– Ни к Комаровой, ни к Федоровой, ни к Ваняшиной, вообще ни к кому, – пояснила гренадерша. – Кто о своих родственниках заботится, давным-давно по приличным местам устроили, деньги платят за уход. А у нас… – Она безнадежно махнула рукой.

Я отъехала подальше от скорбного места и трясущимися руками закурила. «Не дай мне бог сойти с ума, нет, лучше посох да сума». Сколько лет тому назад написал поэт эти строки! По-моему, лучше попасть под троллейбус или поезд метро, чем так лежать день-деньской с потухшим взглядом на продавленной казенной койке!

Я курила вторую сигарету, чувствуя, как постепенно отступает противная дрожь и разжимается желудок.

Похоже, узнать, куда отправились Савостин с Ирой, не представляется возможным. Концы обрублены. Обидно пройти такой путь и ткнуться носом в запертые двери. Хорошо хоть Полину удалось разыскать! А бедная Надюша? Неужели девочку так и станут в полусонном состоянии таскать по метро? И вообще, кто столкнул с платформы Лиду и Жанну Яковлевну, кто, в конце концов, убил сестер Подушкиных и почему двоих сразу? Кто украл девочек и, главное, зачем все это сделано? Я не знаю ни одного ответа на эти вопросы. Неужели так и не разберусь? Как же быть? Искать пропавшего Савостина? Сдается, он постарался удрать. Начать розыски неизвестного Алексея Лесникова? Ох, кажется, Сергей Яковлевич просто выдумал его, чтобы избавиться от «сестрицы». Тогда как поступить?

Впрочем, если нищий Павел, рассказывающий мне в бистро систему организации «инвалидов», не врал, есть тоненькая ниточка, за которую можно попробовать потянуть. Так распускают вязание: дергают за хвостик, и петельки мгновенно распрямляются.

ГЛАВА 29

Прежде чем хвататься за последнюю нитку, следует выполнить просьбу Лидуши и съездить к неизвестному мне Анатолию на улицу Баранова. Я сосредоточенно листала атлас и наконец обнаружила магистраль в Ново-Переделкине, почти дачном месте. Мало кто из москвичей помнит, что на месте района Солнцево была когда-то деревенька Суково. Даже железнодорожная станция называлась этим, прямо сказать, неблагозвучным именем. Затем в начале шестидесятых деревенька исчезла, уступив место череде блочных домов. Тогда, почти сорок лет назад, они всех радовали, казались идеальным решением жилищной проблемы и последним словом архитектуры. Сегодня же серые башни удручают, сразу вспоминаешь, какие там низкие потолки и крохотные кухоньки.

Но улица Баранова, расположенная у самого леса, пока сохраняла свою первозданность. По обе стороны тянулись типично деревенские постройки с застекленными верандами. Нужный мне дом оказался последним. Шаткий забор отделял ветхую избенку от подступающего лесного массива. Здесь, именно на этой избушке, заканчивалась, очевидно, Москва.

Во дворе виднелась под стать домику покосившаяся собачья будка. Из нее выглядывала всклокоченная пегая морда. Увидав, что я вхожу на охраняемую территорию, пес лениво вылез наружу, зевнул и, виляя хвостом, гавкнул для порядка два раза. Потом снова зевнул и скрылся в «хате». Дверь веранды растворилась, и высунулась растрепанная мужская голова, удивительным образом походящая на собачью морду.

– Вам кого? – добродушно осведомился хозяин, прищуривая близорукие глаза.

– Анатолия.

– Входите, – пригласил мужчина.