Контрольный выброс

Граната, которую он некоторое время назад собирался метнуть в атакующих снорков, наконец выпала из ослабевших пальцев, глухо стукнулась об пол; с тихим звоном отлетела подпружиненная предохранительная скоба, ребристая «рубашка» тускло сверкнула глянцем заводской краски; «эфка» прокатилась по бетонному полу и остановилась в десятке сантиметров от сидящего на корточках мутанта.

Гурон, лишившийся собственной воли, не думал о гранате. Он не боялся. Ему было все равно.

Через пару секунд в замкнутом помещении полыхнул ослепительный взрыв. Сталкеров, сидевших по бокам от пленившей их твари, отшвырнуло в стороны, а основной удар осколков пришелся по массивной туше контролера и сгрудившимся напротив сноркам.

* * *

Нечем дышать…

Гурон выгнулся, его тело били конвульсии, перед глазами все плыло и двоилось, из ушей текла кровь, в левой ноге засела саднящая боль.

Сознание вновь помутилось.

Перед глазами плавали черно-оранжевые пятна, на их фоне мелькали обрывочные воспоминания, словно сама Зона беззастенчиво копалась в душе сталкера, вороша память. Он вспомнил, как пришел сюда, совсем еще мальчишкой, как быстро огрубел, как выжил, не понимая, что внешний мир захлопывает двери и нет никакого смысла в ежедневном риске, в изматывающей борьбе, потому что Зона не отпустит. Она исподволь вползает в душу, стирая мечты, меняя ценности, не убивая, но изменяя…

В лучшую или худшую сторону – трудно понять, не с чем сравнивать.

Судорожным вдохом вернулось сознание. Он вынырнул из бездонного черного омута, будто гигантский сом, какие, говорят, водятся в Припяти, увидел тусклый свет, с нечеловеческим усилием повернул голову.

Разорванные осколками трупы снорков.

Откатившийся в сторону фонарь.

Опрокинувшийся на спину контролер. Все вокруг забрызгано влажными комочками серого и алого цветов.

Гурон собрал все силы, со стоном перевалился набок.

У контролера нет лица. Только затылочная часть черепной коробки.

Что мы делаем тут? За каким счастьем рвемся? О чем мечтаем?

Деньги?

Нет. Уже давно – нет. Инок прав, плевать, сколько цифр отражено на счету в швейцарском банке.

Нет сил двигаться. Боль в ноге пульсирует, разум вновь погружается в темноту.

Гурон не хотел умирать. Он не цеплялся за жизнь, а именно не хотел умирать. Что-то покалывало шею, и по телу начинала разливаться блаженная эйфория.

Я выберусь. Уйду. Уговорю Инока, и мы вместе уйдем. Нет, я не сдался… Нет, Инок, ты ничего не понимаешь!.. В жизни должно быть что-то еще. Другое.

Вспомнилась первая, доармейская любовь.

Пряный вечер. Запах сирени, звездное небо без кислотных облаков. Березовая роща, не изуродованная мутациями, нежная клейкая зелень едва распустившихся листочков, не испятнанная космами ржавых волос…

И вдруг пришло другое воспоминание.

Тесная квартирка на окраине огромного города. Текучая река огней за окном. Дребезжащие стекла, смог над проезжей частью, как будто это не улица, а ложбина меж радиоактивных холмов Свалки. За стеной панельного дома – очередная склока. Пьяный сосед орет, с грохотом опрокидывается мебель, удушливая злоба, кажется, просачивается даже сквозь стену. Плач соседского мальчишки, вскрик женщины…

Сейчас бы пошел и убил. Не стал бы этого выносить, слушать. А тогда сидел, уткнувшись в компьютер, и делал вид, что ему все равно…

Может в Швейцарию, Инок?

А что там? Стены толще? Звукоизоляция лучше? Люди другие? Вставай, Гурон. Мы бежали сюда, каждый от своей безысходности, а нашли силы. Силы быть самими собой.

Здесь нечего любить и нечем дышать.

Вставай, Гурон. Вставай.

Сознание опять прояснилось.

Не было рядом Инока. Лишь трупы снорков, мертвый контролер, тусклый свет от лужиц студня, флюоресцирующий мох по стенам, и в смешении неярких красок – силуэт кровососа, склонившийся над телом Штопора.

Тварь пыталась разодрать бронекостюм, а Штопор лишь вяло отбивался руками.

Превозмогая боль, Гурон дополз до валявшегося поодаль автомата, схватил его, перевернулся на спину. Руки дрожали от напряжения, но он все же прицелился, выстрелил, затворная рама дернулась, как живая, выплевывая гильзы, бронебойные пули хлестнули по спине кровососа, неровная строчка попаданий добежала до затылка, и тварь, нелепо взмахнув руками, повалилась на Штопора. Тот заорал, извиваясь, пытаясь выбраться из-под придавившего его тела, – ужас придал сил, и Штопор все же вскочил, дико озираясь по сторонам, метнулся в одну сторону, в другую, затем будто опомнившись, остановился.

– Гурон!

– Тут я.

Штопор резко обернулся, увидел сталкера, бросился к нему.

– Думал, все… Смерть… – Он покосился на распластанную тушу контролера и вдруг схватил Гурона за руку. – Пойдем отсюда! Пойдем!

– Штопор, прекрати истерику! – Гурон с трудом встал, опираясь на автомат. – Оружие свое подбери!