Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает

В отдел контрразведки МВД ПрикВО прибыла из центра инспекторская комиссия для разбирательства по прекращенному следственному делу, по которому арестовывалось несколько старших офицеров еврейской национальности. Полностью предъявленные им обвинения мне неизвестны. На обслуживаемых объектах, располагавшихся компактно, организованные сборы офицеров-евреев проходили в кабинете начальника обозно-ремонтной мастерской округа, полковника-фронтовика, еврея по национальности в возрасте около 50 лет. В их среду был введен и агент «инженер», в связи с чем его и принимал И. Я. Лоркиш. В беседах они обсуждали публикации о врачах-убийцах и еврейском заговоре, предполагая, что все это появилось из-за попыток жены Молотова добиться выделения Крыма для еврейской автономной области. Осуждая это как провокацию, высказывали предположения, что она может привести к недоверию офицерам-евреям служить в армии и иметь доступ к оружию, как случилось с сотрудниками госбезопасности. И. Я. Лоркиш мою оценку поступивших сообщений, как обывательских проявлениях, не содержащих преступного умысла, утвердил. Проверяя меня, представитель инспекции МВД СССР, пытался придирчиво допытываться: имел ли от руководства, в частности от начальника генерал-лейтенанта В. И. Бударёва, какое-либо давление о переоценке этих материалов и почему у меня в списках личного состава объектов открыжены все евреи. Успокоился, когда довел меня до раздраженного заявления: не надо искать виновников столь серьезной вины среди стрелочников – сотрудников органов госбезопасности. А когда на второй день его пригласил В. И. Бударёв и попросил не дёргать и не обвинять в чем-то рядовых оперработников, заявив, что вся вина полностью относится только к нему, то он, догадавшись, что информация начальнику поступила от меня, больше ни в какие полемики не вступал, обвинений не предъявлял и работу оценил положительно.

В аттестации по наградному листу, подписанном заместителем начальника 1-го отдела Особого отдела МВД ПрикВО подполковником Михневичем 13 сентября 1953 года, вскоре после инспекторской проверки, отмечено, что товарищ Грачёв требования ЦК КПСС и Советского правительства понимает правильно и контрразведывательную работу на обслуживаемых объектах строит в соответствии с этими требованиями. С негласным аппаратом работает целеустремлённо и конспиративно. Проводит активные агентурно-оперативные мероприятия по разоблачению враждебного элемента. По полностью положительной аттестации вывод: «За долголетнюю и безупречную службу в Советской армии и органах МВД представляется к медали «За боевые заслуги», которую всегда с гордостью почитаю как боевую награду.

По разоблачению враждебного элемента, отмеченного в аттестации, сейчас припоминаю такой факт. Поступила ориентировка, что в конце ул. Ленина города Львова источником УМВД области был замечен активный участник бандподполья ОУН-УПА Герега. Проверив по картотекам личного состава, доложил, что на обслуживаемых объектах Герега не установлен. Через пару дней, выйдя из трамвая на остановке против 28-го авторемзавода, заметил два поста наружного наблюдения. Придя к начальнику отдела кадров – резиденту, рассказал ему об этом, предположив, что, видимо, их появление связано с опознанием Гереги. Начали вместе проверять и, когда проверяли по имени и отчеству, то нашли, что он работает на заводе, изменив фамилию всего на одну букву «г» на «л», т. е. стал Герелой. Руководство особого отдела сообщило в УМВД, что Герега установлен и просило выслать имеющиеся на него материалы. Категорически отказавшись от нашей просьбы, оно потребовало немедленно сообщить о его месте нахождения для проведения санкционированного ареста и следствия по одному делу совместно с другими соучастниками совершенных преступлений. Пришлось уступить.

В ходе контактов с сотрудником УМВД, ведшим дело на Герегу, узнал, что он затрудняется найти работу хорошему агенту «Кавказ», с которым проводил контрольные явки министр Ковальчук и от него он имел поощрения. Получив должность ответственного хозяйственника, «Кавказ» имел отношение и к электроснабжению завода. Однажды, когда в конце последнего месяца квартала как часто не хватало одного дня для выполнения плана и приходилось завершать штурмовщину ночью, «Кавказ» выключил электроэнергию и появился в цеху, где внезапно приостановилась бурно кипевшая работа. Со стороны начальства на него посыпалась несусветная брань и оскорбления, в частности, он назывался при этом – бандеровцем. Это слышали все рабочие цеха, так как ругань проходила на высоких тонах. После восстановления подачи электроэнергии и окончания работы к «Кавказу» подходит один из рабочих, жмет ему руку и выражает признательность как своему человеку, в чем его убедило происшествие с электроэнергией.