Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает

Ранее полковник М. С. Анкудинов вел дело-формуляр на полковника «Я», которое, как это отражено в наградном листе генерала Н. Г. Кравченко от 19 декабря 1957 года на награждение меня знаком «Почетный сотрудник госбезопасности», было доведено мною до оперативной реализации, ареста и осуждения фигуранта. Передача этого дела в мое производство произошла в период работы в отделе Московской инспекторской комиссии в связи с тем, что полковник «Я» оказался выдвинут, что было отмечено серьезным недостатком для М. С. Анкудинова, в штаб округа на должность начальника отдела, особо важного по сосредоточению секретности. В дальнейшей работе по делу возникала потребность в продолжении использования по прежнему месту службы «Я» агента, тридцатипятилетней женщины, обаятельной красавицы-холостячки, работавшей начальником секретного делопроизводства штаба, к которой он проявлял откровенную симпатию, намекал на возможное вступление в брак, после развода с женой, и одновременно – на необходимость сотрудничества в строго секретном деле, которое он может доверить только ей, умеющей хранить тайны и пользующейся его душевной симпатией и доверием. Из всей его продолжительной игры с ней создавалась определенная двойственность: толи он имеет намерение вступить с ней в интимные отношения (на что с нашей стороны устанавливался категорический запрет и контроль), а затем привлечь к уже ранее зафиксированным проявлениям своей преступной деятельности, толи, уже не добившись этого, приступил к ее вербовочной обработке в свои соучастники в «строго секретном деле». Так вот. При передаче мне дела на «Я» было решено передать на связь и этого агента, «Сашу», что вызвало у М. С. Анкудинова обиду. Для меня она была понятной, и практически работу с ней постепенно свел к общему взаимодействию. Передача дела на «Я» мне оказалась тяжким ударом и по начальнику 1-го сектора полковнику Николаю Александровичу Каткову, опытному и заслуженному чекисту, общительному и уважаемому человеку, но, к сожалению, ему не доверяли вести дело потому, что он перед этим уже неоднократно разбирался в партийном порядке за злоупотребление спиртными напитками. Искрение раскаиваясь в своих срывах, он вызывал сочувствие и отделывался предупреждениями и выговором. Ему решение было объяснено тем, что в связи с выдвижением заместителя полковника Михневича на корпус, он, оставаясь в руководстве крупного коллектива один, не сможет должным образом заниматься делом, имеющим перспективу на уголовную реализацию, требующим тщательной проработки и документации доказательств, учитывая при этом обстановку времени, когда все внимание и усилия сосредоточены на пересмотре следственных дел на лиц, ранее привлеченных к уголовной ответственности органами госбезопасности. Арест полковника возможен с согласия Министра обороны и санкций Главного военного прокурора только при одном условии, что доказательства не будут вызывать ни малейшего сомнения, а для достижения этого предстояло много ответственной, высокопрофессиональной и честной работы.