Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает

Одновременно генерал Н. А. Королев предупредил, что чекистская работа вообще, а в войсках особенно, является настолько сложным предприятием, в котором нельзя, да и практически невозможно, заранее гарантировать успех. В ней, как ни в какой другой деятельности, важны успехи, но случаются и неожиданные неудачи. Чаще всего их терпят те, кто нерешителен, у кого не мобилизованы наблюдательность и бдительность, чувство интуиции и логической углубленности в информационном анализе своей работы. Главная опасность любой неудачи – это попытка скрыть ее, так как она может быть использована противником для шантажа и обернуться тяжелыми последствиями. Поэтому о любой допущенной ошибке, промахе в работе, повлекшем неудачу, неизменным правилом должно быть – немедленно доложить по подчиненности. Помнить, что даже провал, возникший по недостаткам рабочего плана или личного поведения, при внимательном анализе может и должен быть локализован по своим возможным нежелательным последствиями, а при своевременных мерах и выгодно использован в интересах дела, в достижении нужного оперативного успеха. В практике чекистской работы известны примеры, когда на такой основе демонстрировался тонкий и новаторский подход к успешным разведоперациям, позволявшим переиграть противника, «побрить того, кто собирался побрить тебя».

В течение своей многолетней работы в военной контрразведке всегда помнил об этом предупреждении генерала Н. А. Королева и несколько раз был организатором многоплановых мероприятий по локализации негативных последствий, возникавших в работе с закордонной агентурой.

Сложнее обстоит дело с другого рода недостатками в чекистской работе, зависящими от субъективных качеств отдельных оперработников и проявлявшихся в период совместной работы с ними. Наиболее серьезными и опасными из них по своим возможным последствиям, дискредитирующим органы госбезопасности, проявлялись в таких пороках, как карьеризм, фальсификация результатов, корыстолюбие, высокомерие и недостаточная человечность, сердцевиной которой, как известно, является гуманизм, так как именно его степень проявлений, осуществляемых словом, чувствами и практическими делами в конечном счете и определяется, какова интеллигентность чекиста в целом, мера его соответствия этому высокому понятию. Ведь ее сущность – это органическое соединение, высокой пробы сплав ума, искренних чувств и – обязательно! – практических действий в русле гуманизма и гармоничной ответственности по зову чекистской чести, совести и стойких идеологических убеждений. Если этот логически соединенный ряд у человека разорван – на это надо обращать самое пристальное внимание, чтобы вовремя заметить проявляющуюся здесь явную противоположность, – человек вместо того, чтобы творить полезное дело, стал вытворять злоупотребления, проявляя свои пороки, обусловленные недостатками личностного и социального воспитания. Здесь нет мелочей, и малейшие проявления такого свойства должны решительно пресекаться в самой начальной стадии. Любое попустительство со стороны руководителей в отношении подчиненных недопустимо, пагубно и неизбежно приводило к проявлениям потери чести – от корыстного показушничества, фальсификации положительных результатов в работе и других личностных пороков, – до грубых нарушений законности и необоснованных репрессий, политических провокаций и предательства, своевременно не предотвращенных в результате попустительства и бесконтрольности.

Объективности ради следует признать, что в прошлой трагической деятельности органов были разные «черные пятна», оставленные отдельными разложившимися подонками, но это не дает права утверждать, что весь период истории органов госбезопасности обозначался цветом сплошь темным или кровавым. Историческим опытом доказано: нельзя жить ни в режиме похвалы, ни в режиме хулы. Чтобы жить по чести и совести, необходимо жить в режиме объективной истины. Именно такой режим бытия можно считать единственно достойным интеллигентного человека вообще, а тем более призванного работать в органах госбезопасности.

Шифровальщик

30 июня 1944 года при объявлении в отделе кадров Управления приказа о назначении курсантов на должности моей фамилии не оказалось. Ошарашенный такой неожиданностью, я обратился к присутствовавшему при этом полковнику Сивуде, потому что постоянно ощущал его уважительное отношение к себе и неоднократно проявлявшееся желание выделить меня по усвоению учебного материала в пример другим курсантом. На мой взволнованный вопрос: «Почему нет моего назначения?» он успокоил меня и пояснил: «Я настаивал назначить вас оперуполномоченным в дивизию, но поскольку вы не достигли возраста (мне было тогда 19 лет), строго обозначенного в приказах Центра для такого назначения, вас оставляют при Управлении. Не беспокойтесь, все, что делается, – это к лучшему».