Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает

Искренние братские отношения чехословацких граждан и взаимодействовавших с нами военнослужащих силовых структур сохранялись во всех моих контактах и в период службы в Центральной группе войск в Чехословакии с 1983 по 1989 год.

В Лоучене сердечность этих отношений глубоко чувствовал душой и разумом понимал: они проявляются потому, что с ними встречался не вообще почитаемый в то время в Чехословакии символический освободитель от фашистского порабощения, а реальный участник на веки памятных для них событии, освобождения их родного села Советской Армией. Здесь душевная любезность, братские чувства и доброжелательность напрямую передаются энергетически от сердца к сердцу. Исключительная искренность нередко подтверждалась благоприятствованием и практической помощью в решении каких-то наших бытовых вопросов. Так, например, в нескольких километрах от села Лоучень, на берегу живописного озера, размещались профилакторий летчиков и несколько дачных домиков командования ЦГВ, в том числе один из них был закреплен за начальником контрразведки. Побывав в нем у меня в дни празднования для Победы 5 мая 1984 года, руководители села и партизаны антифашистского сопротивления добровольно, без всяких намеков и просьб с моей стороны, инициативно решили отремонтировать его по своим представлениям об удобствах. Дачный домик стал неузнаваемым как снаружи, так и внутри: идеально оборудованная кухня, туалет, совмещенный с душем, спальня и банкетный зал с камином и мебелью, обеспечивающий вместимость на 40 человек.

Увольняясь в запас в 1989 году, пригласил актив села Лоучень на прощальный ужин. Здесь, прощаясь с ними, без всякого умысла, сказал: «Жаль расставаться с «дочуркой» (имея ввиду дачный домик). Совершенно не ожидал, что этого окажется достаточно, чтобы они тут же решили: маленький двухэтажный домик, в котором я проживал в 1945 году, в ближайшее время освобождающийся из-под принадлежности детскому саду (открывается новый), они отремонтируют и закрепят за мной, чтобы мог, как их почетный односельчанин, приезжать с членами семьи и там отдыхать. Думаю, что они свое обещание выполнили бы. Однако вскоре сталося все не так, как гадалося. В декабре 1989 года, в результате тщательно спланированного американским Центральным разведуправлением (ЦРУ) поэтапного, в объеме плана Даллеса, государственного переворота, спровоцированного, с помощью посольств США, Великобритании и Франции, распространением «информации» об убийстве студента Шмидта во время санкционированного властями проведения на Вацлавской площади в Праге демонстрации молодежи, возглавляемой ее Социалистическим союзом. Антисоциалистическая организация «Хартия-77», воспользовавшись заранее ожидаемым от провокации всенародным возмущением, вовлекла его «Гражданский форум» в жесткую борьбу за отстранение от власти КПЧ и она перешла к ее руководителю – Вацлаву Гавелу. Состоялось его избрание Президентом Чехословакии. Власть перешла к отроку капитализма, сыну крупного миллионера и землевладельца. По данным органов госбезопасности, во владениях отца в период войны функционировал штаб немецкого гестапо, откуда осуществлялось руководство карательной деятельностью против чехословацких борцов-антифашистов. В связи с этим нетрудно предположить, насколько достоверными являлись поступавшие данные о связях брата Президента Ивана Гавела с ЦРУ. Перевод в его состав бывших агентов гестапо было явлением массовым.

Взяв курс на капитализацию страны, Гавел избрал одним из главных направлений своей деятельности – осквернение идеалов социализма, дружбы с советским народом, его заслуг и подвигов в освобождении от фашистской навалы.

Суть провозглашаемой Гавелом либерализации, свободы и демократии дамокловым камнем опустилась и на мои отношения с чехословацкими друзьями. Первое время после убытия из Чехословакии получал от них письма, поздравительные открытки и адреса, иногда они доставлялись мне на квартиру представителями Чехословацкого посольства в Киеве. Когда поступление открыток и адресов прекратилось, а письма стали приходить редко, как контрразведчик догадался о причинах и, внимательно рассмотрев штампы на конвертах, обнаружил, что мои добрые друзья не стали указывать своих адресов, а письма отправляют с почтовых отделении других районов города Праги или других населенных пунктов, не раскрывающих адресов места их жительства.

Поняв, какая устанавливалась в Чехословакии демократия и свобода, какими опасностями это может обернуться для друзей, предостерег их не рисковать и заверил, что они останутся для меня незабываемыми до конца жизни, независимо от того, буду получать от них или нет письма. Многих из них по датам рождения ежегодно заношу в перекидной календарь, находящийся на столе кабинета, надеюсь, что в эти дни биотоки моих воспоминаний и поздравлений доходят до них и что подсознательное движение здесь двустороннее.

* * *