Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает

Дальновидная Д. П. Булавенко, предвидя, что со временем и моя должность переведется в категорию сверхсрочника, настоятельно стала обрабатывать меня, чтобы отказался от намерения, полностью заполнявшего мой разум и чувства: об увольнении из органов и возвращении в гражданскую жизнь, для продолжения учебы и получения высшего образования, для осуществления довоенной мечты, которой жил сам, а также мой дорогой отец. Не были в решении данного вопроса забыты и рассуждения оперуполномоченного Болдырева, которые ранее уже упоминались. Однако отразить настойчивые разъяснения и советы Дины Петровны мне не удалось. Она убедительно доказывала, что мною уже получена почетная специальность чекиста и в органах военной контрразведки меня ожидает перспективное будущее. Такое мнение обо мне у нее сложилось вот почему. Дина Петровна, как это было принято вообще, для любого заместителя, постоянно готовила основные оперативные документы, информации и доклады. И поскольку наиболее сложные из них были исчерчены массой правок и дополнительных вставок, в которых Екатерина Михайловна не могла разобраться, Дина Петровна поручала мне переписать их и подготовить к печатанию. Переписывая, вносил свои правки, которые Дине Петровне нравились. В конечном итоге, вскоре сложились такие взаимоотношения, что Дина Петровна готовила наброски документов, давала инструктаж и окончательно отрабатывать их приходилось мне. На этой основе в своих восхвалениях меня она доходила в разъяснениях моего места работы в органах до того, что я уже чуть ли не готовый начальник и свою дальнейшую судьбу должен связывать только с карьерой в органах военной контрразведки, подчеркивая, что имею для этого обобщенный опыт ее работы в объеме отдела, дивизии, а также специальную чекистскую и военную подготовку (в то время ее нередко не имели оперработники вообще). На мое стремление получить высшее образование она категорически заверила, что мне будет разрешена законная учеба по чекистской или юридической специальности, то есть по профилю работы. Убедив меня и добившись согласия остаться в органах, она доложила об этом начальнику, И. Р. Виленскому, подписала у него представление на присвоение мне звания «лейтенант».

Однако с этим в отделе контрразведки «Смерш» 52-й армии не согласились и его начальником генерал-майором Агеенко была подписана 12 апреля 1946 года аттестация со следующим выводом: «Достоин присвоения первичного офицерского звания “младший лейтенант”». 12 апреля 1946 года этот вывод утвердил в своем заключении начальник УКР «Смерш» Львовского военного округа, генерал-лейтенант Поперека и аттестация направлена в Москву.

Узнав об этом, Дина Петровна Булавенко обратилась к вновь назначенному начальнику нашего отдела подполковнику Терентьеву и уговорила его 4 июля 1946 года подписать повторную аттестацию с выводом: «Достоин присвоения внеочередного воинского звания “лейтенант”». Однако настойчивым усилиям Д. П. Булавенко, согласованным с генералом-майором Агеенко, не суждено было сбыться. Вскоре за подписью начальника отдела кадров УКР МГБ Прикарпатского военного округа подполковника Иванченко поступило на мое имя извещение с том, что Приказом Министра Государственной Безопасности Союза СССР за № 1197 от 5 июля 1946 года мне присвоено воинское звание «младший лейтенант». Аргументы о том, что еще в 1943 году, как все другие выпускники Новосибирского военно-пехотного училища получившие звание лейтенант, я тоже имел на это полное основание, и то, что в течение двух лет уже проработал в органах военной контрразведки на штатной должности старшего лейтенанта, учтены не были. И никаких пояснений об этом не поступило.

Обращаю внимание, первичное звание мне было присвоено новым Министерством Государственной безопасности (МГБ). По объективным причинам мирного времени 16 марта 1946 года в наркоматах госбезопасности и внутренних дел назрела реформа. Органы военной контрразведки «Смерш» были преобразованы в 3-е Главное управление вновь созданного МГБ СССР с задачами контрразведывательного обеспечения армии и флота.

Примечательно, что отныне руководимые им органы стали именоваться в официальных документах «органами контрразведки» МГБ, а термин «Смерш» стал достоянием истории.

Память об этом термине продлил писатель Флеминг, одно время служивший в Британской разведке и в последствии вывел его в некоторых своих романах Джеймса Бонда под организацией, именуемой точно так же названием «Смерш».