Контрразведка. Охота за кротами

Легче, конечно, приказывать стрелять по парламенту, который не мог ответить тем же. Политики не смогли договориться мирно и заварили кавказскую кашу, которую наверняка придется расхлебывать не один год простым солдатам, офицерам и генералам. На Кавказе скоротечных войн не бывало. А тем более нельзя победить до зубов вооруженный народ. В горах развернется такая партизанская война, которая будет стоить жизни не одной тысяче наших сынов и с той, и с другой стороны».

Мысли о Чечне теперь часто посещали голову полковника запаса. А тем временем маховик войны завертелся в рутинном ритме.

Первые неудачи армии в кавказской авантюре вызвали шквал негодования и возмущения по всей стране политикой Ельцина. Его вчерашние приверженцы молниеносно перепрыгнули в стан критиков президента. С. Ковалев – штатный «правозащитник» – поливал грязью армию и ее воинов из бункера Дудаева в Грозном. Его антивоенные материалы охотно перепечатывались либеральными СМИ. Любимыми телепейзажами были ужасные сцены войны: «с мясом и гарью». Показывались разбитые и сожженные танки и бронетранспортеры, изуродованные трупы, отрезанные головы наших воинов, испуганные и морально опустошенные пленные.

С другой стороны, Ковалев ни разу не выступил в защиту русского населения, стонущего под гнетом ичкерских боевиков, которые поднимались им в его рассуждениях до уровня лихих партизан. По антирусскому озлоблению дудаевские газеты 1991–1994 годов вполне догнали немецкие времен 1941–1944 годов.

* * *

А тем временем Джохар Дудаев затеял длительную игру с пленными, чтобы накалить ситуацию для антивоенных настроений в России. Политиканы-либералы предложили целую серию миротворческих вариантов, чтобы хоть как-то потрафить стаду дутых «миротворцев» в изменяющейся ситуации и нажить дополнительный политический капитал…

Однажды, сидя за столом, Николай с упоением читал книгу своего земляка Н.В. Гоголя – «Духовная проза». Художник представлял себя не той фигурой писателя-сатирика, обличителя пороков человеческих, а мыслителем совершенно другого типа – аскета и острого публициста, великого патриота своей страны. Читающий был сражен некоторыми откровениями. В книге давалась духовная проза писателя без купюр, которые практиковались в отношении мастера до и после 1917 года. Он был поглощен чтением, наслаждаясь правдой жизни.

Вдруг зазвонил телефон. Николай нехотя взял трубку.

– Привет, Семеныч! Узнаешь?

– Ну, как не узнать тебя, Андрюха!

– Чем занят?

– Пишу в стол, читаю то, что не дочитал во время службы, на старости бренчу гитарой под свои стихи, образно говоря, ремонтируюсь духом, – ответил Стороженко.

– А как с финансами?

– Живу на пенсию.

– Хватает?

– Всех денег не заработаешь. Да и у гроба карманов нет.

– А не хотел бы поработать в Думе?

– Нет, не хочу. Служить бы мог, а прислуживаться не смогу, тем более ельцинским разрушителям Отечества. Там их еще очень много.

– Подумай, деньги, как говорится, не пахнут.

– Нет, Андрей, именно сейчас они пахнут дерьмом и кровью.

* * *

Участие сына в боевых операциях било по нервным струнам Николая и беспокоило ночными раздумьями все чаще и глубже. Он считал, что исполнительная власть вкупе с «арбатским» генералитетом во главе с «лучшим министром обороны разных времен и народов» (так его нарек Ельцин) Павлом Грачевым повинна в вооружении ичкерских бандитов, в непродуманности военных операций и безразличии к судьбам отвоевавших.

Он также был уверен, читая периодику, что отдельные чиновники кровно заинтересованы в войне, пахнущей нефтедолларами и огромными барышами при организации выкупов наших военнопленных и журналистов, чем занимались друзья «семьи» президента. Особенно усердствовали нувориши во главе с Березовским и ему подобными. А у власти на освобождение рабов не было ни желания, ни денег, ни сил.

В то же время было видно, что президент, чуждый благородства, сострадания к Родине и людям, вместо того, чтобы цементировать монолитность народов России общенациональной идеей, стал заигрывать с региональными элитами. Так началась цепная реакция насаждения президентских постов – от глав автономных республик до руководителей всевозможных объединений.

Да, именно прогнившая советская партноменклатура вкупе с перекрасившимися новыми руководителями завела страну в тупик, порушив главное в любом цивилизованном государстве – спокойствие и труд. Именно в это время Запад хвалил Ельцина за «реформы, двигающиеся в правильном направлении».

Говорят, «демократы» развалили экономику, науку, культуру, армию и органы госбезопасности. Это все страшно и больно для многих, но главное – они уничтожили идею национального единения. Вот что опасно было для народов России. Они поссорили народы Советского Союза, украли результаты мартовского референдума 1991 года и развернули россиян друг к другу спинами по идеологическим соображениям. Правые левых называли «красно-коричневыми», левые правых – «лжедемократами», а народ для чиновничества – просто «быдло». Сам Ельцин намекал и поддерживал идею о существовании в стране русского фашизма. Он прямо об этом говорил. Приехали!!!

* * *