Контрразведка. Охота за кротами

– Что с тобой, Володя? – вскрикнула Татьяна. – Посмотри в зеркало, на тебе лица нет… на себя не похож. Что случилось, скажи?

– А ну их к черту. Понимаешь, вызвал Александров, зло упрекнул меня за то, что я якобы без дела общаюсь с иностранцами. Обматерил по-мужицки, а потом выгнал из кабинета. Чувствуется, накапали что-то неприятное гэбисты. Кстати, я слышал разговор шефа, наверное, на другом конце провода был офицер безопасности. Говорили о срочной отправке завтра неизвестного сотрудника посольства в Союз. Речь шла, вероятно, обо мне. Я все проанализировал – кандидат на вылет из Женевы только я.

А в Центре разбираться не будут, отправят в Сибирь или на Дальний Восток – не в штаб, а в линейную часть, в глухой гарнизон.

– Кем? – спросила перепуганная жена.

– Ротным, а может, выгонят совсем.

– Как же так? Сходи к Александрову. Сколько ты помогал его жене. Объясни ему, что это сплетни, что ты любишь свою работу…

– Поздно.

Он кричал, ругался. Потом стал кататься по дивану.

Резун находился в припадке истерии.

Вечером того же дня швейцарский агент английской разведки Шварцбергер вызвал срочно на связь своего хозяина – британца О'Брайна. Встретились в небольшом ресторанчике. Местный контрразведчик поведал негласному шефу, что его техническая служба записала взрывной разговор в семье подконтрольного объекта. Начальники советского дипломата собираются откомандировать его срочно, завтра же в Москву.

– Не может быть! – вырвалось у О'Брайна Тира. Он понимал, что если это случится, то это и конец его карьеры. Было двенадцать часов ночи.

Резидент бросился к машине. Через десять минут влетел в кабинет и вызвал Гордона. Рассказал ему ситуацию.

– Что будем делать?

– Есть сильный вариант – склонить Резуна с женой к невозвращению в Россию и сделать его политическим перебежчиком, – ухмыльнулся Гордон, явно довольный своим экспромтом.

– А если он не захочет?

– Помочь ему.

– Как?

– Состряпаем якобы перехваченную и расшифрованную нами телеграмму советскому послу. Покажем ее «Наполеону» – и весь сказ.

На том и порешили. Ночью они приехали на квартиру к перепуганному и изможденному Резуну и «объяснили» ситуацию. Показали телеграмму, в которой Центр требовал срочно откомандировать Резуна в Москву. Офицер не колеблясь принял план побега. Татьяна заупрямилась и стала возражать. Заплакала. Тогда он ей зачитал текст телеграммы.

– За что? Ты же не виноват… Как такое могло случиться? А может, ты все же что-то натворил?

– Клянусь!

Татьяна разрыдалась. Ей подали содовой воды с растворенной таблеткой неизвестного успокоительного препарата. Через несколько минут она впала в полусонное состояние и стала совершенно безразлична к происходящему.

– Быстрее, Володя, а то могут с минуты на минуту прийти за тобой, – припугнул россиянина Тир. – Вещей никаких не берите. Скорее в машину.

В полночь два автомобиля отъехали от дома и помчались в неизвестном направлении.

* * *

Следует заметить, Резун был уверен, что англичане его примут – в самом разгаре холодная война, – выдадут вид на жительство. А со временем он и его семья станут подданными Великобритании, обретут новое гражданство.

В квартире остались водительские удостоверения, дипломатические паспорта, одежда и другие предметы, свидетельствующие о торопливых сборах беглецов, а также коллекция обожаемых оловянных солдатиков. Бросил, предал и их.

После исчезновения советского офицера с семьей западная пресса несколько дней молчала. Английские власти тоже не торопились обнародовать этот факт, уже известный им во всех подробностях. Потом спустя месяц появилось сообщение о перебежчике Резуне, попросившем политическое убежище в Великобритании.

И началось.

Сначала его робкие интервью, выступления со статейками в периодике. Потом карманные книжечки с потоками лжи о личном составе ГРУ, спецназа, КГБ, и вот уже всплывает 350-страничная, набранная крупным шрифтом «для солидности» книга «Ледокол», где много такого, с чем можно поспорить, не согласиться, отвергнуть с негодованием из-за явной клеветы.

Именно спецслужбы навязали «круглолицему мальчику», «абсолютному нулю в разведке», «трусоватому по натуре человечишке и сексуальному извращенцу», как писала одна из западных газет, в качестве псевдонима святое для россиян имя – Суворов.

Кстати, Резун ездил к Чертову мосту, который преодолевал настоящий полководец Суворов, а не «закавыченный стратег». Этот визит, по-видимому, тоже повлиял на выбор псевдонима.

Через некоторое время загадочный советский военный разведчик был представлен читателям одной из ведущих английских газет как «крупный знаток войск спецназа и всей системы ГРУ Генерального штаба ВС СССР». В спецназе он и дня не служил – туда с такими данными не брали.

Постепенно он рос, а вернее, его «росли» – и вот он уже стратег, рассуждающий о тонкостях войны, на которой не был, и задним числом вносит коррективы в приказы полководцев.