Контрреволюция

Резкое изменение восприятия Кремлем Гусинского и его медиахолдинга произошло во второй половине 1998 г. Критическое отношение НТВ к правительству перекинулось на Кремль, где все отчетливее проявлялась растущая роль «Семьи» в принятии решений. В Кремле, в свою очередь, взрастали зерна сомнения в отношении лояльности Гусинского, которые обильно высевал Березовский, чьи отношения с Гусинским всегда были конкурентными и ревностными – успех одного не давал покоя другому. В ходе политического кризиса осени 1998 г. Гусинский посчитал, что президент Ельцин утратил реальную власть, и окончательно сделал ставку на усиливавшего позиции московского мэра Лужкова. После формирования союза между последним и премьер-министром Примаковым эти политики получили режим наибольшего благоприятствования со стороны НТВ и всего «Медиа-Моста».

Войну «на уничтожение» политических оппонентов Кремль начал весной 1999 г., когда операция «Преемник» перешла в решающую фазу. Основной мишенью Кремля, несомненно, был альянс Лужков – Примаков, который не скрывал своих политических амбиций. Хотя смещение Примакова с поста премьер-министра прошло легко и безболезненно, он оставался популярной политической фигурой, чьи шансы на победу на президентских выборах упали лишь слегка. Кремлю срочно нужно было разрушить эту популярность, которую изо всех сил поддерживали медиа, принадлежавшие Гусинскому.

Атаку на него администрация президента начала в мае 1999 г., когда Ельцин уже выбирал между Путиным и Степашиным. Для развития своей медиаимперии Гусинский активно привлекал кредиты – его бизнес-стратегия подразумевала продажу крупного пакета акций иностранным инвесторам, что позволило бы и кредиты погасить, и прибыль получить. Но эти планы были разрушены кризисом 1998 г.: после объявленного правительством дефолта привлечь партнеров в российские активы стало невозможно.

Основную часть кредитов «Медиа-Мост» получал от государственных банков и компаний, среди которых крупнейшим кредитором был «Газпром»[41]. Огромная задолженность делала положение Гусинского крайне неустойчивым, что он хорошо почувствовал, когда по приказу Кремля ВЭБ отказался пролонгировать предоставленный ранее кредит. Глава президентской администрации Александр Волошин заявил, что медиакомпания, получающая финансовые ресурсы от государства, не имеет права критиковать правительство и поддерживать его оппонентов[42]. Гусинский пытался урегулировать спор и погасить задолженность, передав ВЭБу государственные облигации, но это не принесло успеха: по решению суда банковские счета медиахолдинга были заморожены. Судя по всему, в это время Кремль, безусловно, хотел оказать давление на Гусинского с целью заставить его смягчить свою позицию, но был не готов идти до конца в противостоянии с ним: приближался важный момент – объявление имени преемника, и давление на «Медиа-Мост» ослабло.

Более того, после назначения Владимира Путина на пост премьер-министра у Гусинского возникло ощущение, что ситуация нормализовалась и что ему удастся помириться с Кремлем. Однако этим надеждам не было суждено сбыться. НТВ продолжала занимать независимую позицию в освещении многих сюжетов, но особенно неприемлемым для Кремля и для Путина лично стало критическое освещение телекомпанией второй чеченской войны, когда журналисты давали возможность высказать свою точку зрения обеим сторонам конфликта. Для Путина, лично возглавившего военную операцию, это было равносильно предательству: любая критика действий российских военных рассматривалась им как личное оскорбление и поддержка противника.

В отличие от первой чеченской войны российские военные операции были гораздо лучше спланированы и приводили к достижению поставленных целей. Кроме того, Кремль уделял гораздо большее внимание тому, чтобы привлечь общественное мнение на свою сторону. И это ему удавалось. Этому способствовали взрывы жилых домов в Москве, Буйнакске и Волгодонске – в такой ситуации никто не готов был выражать публичную поддержку чеченским боевикам. Но гораздо более важным для воздействия на общественное сознание стала активная информационная политика Кремля. Одной рукой российские власти поощряли журналистов, которые использовали официальную информацию о ходе боевых действий[43], другой оказывали возрастающее давление на тех журналистов, которые говорили не только о победах, но и о поражениях российских войск, не только о подвигах, но и о преступлениях российских военных. Таких журналистов убивали, подвергали избиениям и унижениям.

Во время работы руководителем ФСБ Владимир Путин получил информацию о том, что сотрудники ЦРУ поддерживали чеченских сепаратистов и исламских радикалов из Саудовской Аравии[44]. В связи с этим он воспринимал журналистов, которые пытались давать многомерное освещение событий в Чечне, как предателей национальных интересов, работающих в интересах военного противника. И неудивительно, что позицию телеканала НТВ, который часто критиковал действия российских военных, Путин воспринимал как антироссийскую и антипатриотичную.