Контртеррор (СИ)

– А что ей даёт союз с Францией?! Только то, что русским солдатам придётся умирать за чужие интересы?! – усы Вильгельма будто бы распушились сами собой. – Твоя страна, Ники, всё больше и больше становится колонией Франции, да и Англии тоже. Англичане, французы, американцы, те же бельгийцы главным образом качают из России сырье, им принадлежат в основном добывающие предприятия: угольные шахты, нефтепромыслы, золотодобывающие прииски. Они инвестируют по капельке, ровно столько, сколько им необходимо, чтобы соблюсти собственную выгоду. А всю прибыль вывозят из России – предварительно обменяв бумажки на золото. Так что из России безвозвратно утекают тонны золота.

Николай вскинулся, пытаясь что-то сказать, но кайзер остановил его движением руки.

– Не обижайся, Ники, но со стороны это видно. Для примера, все займы французских банков имеют целевое направление. Это либо погашение процентов по старым займам за счет новых, либо строительство предприятий добывающей промышленности с отчислением процента прибыли банкам, производившим заем, либо строительство стратегических железных дорог в направлении Германии и Австро-Венгрии под управлением французских офицеров, – Вильгельм потёр свою больную руку. – Сам понимаешь, последнее обстоятельство не привносит стабильность и спокойствие в наши взаимоотношения. Да и Франц Иосиф беспокоится.

– Вилли, разве не твой великий канцлер Бисмарк издал указ, запрещающий правительственным учреждениям размещать средства в русских ценных бумагах, а Рейхсбанку принимать эти бумаги в залог. А кто поднял таможенные пошлины на ввозимое из России зерно?!

– Ники, и великие люди совершают ошибки. Хотя, ты знаешь, как я его не любил и сделал всё, чтобы как можно быстрее отправить в отставку. Но его наследство до сих пор со мной. На многих высоких постах в рейхе продолжают находиться люди покойного Бисмарка. Он мне будто бы и из могилы через них мешает, – раздражённо произнёс кайзер. – Но одно дело таможенные тарифы, и другое военные планы войны с моей страной и Австро-Венгрией. Насколько мне известно, такие планы были ещё двадцать лет назад разработаны в Главном штабе. Или не так?

– Так, Вилли, так, – усмехнулся Николай, твёрдо глядя в глаза кайзеру. – А разве у вас нет планов войны с Россией и Францией?!

– А ты повзрослел, Ники.

– Жизнь заставила. Но ты так и не ответил на мой вопрос.

– Два года назад граф фон Шлиффен разработал такой план. Два года назад, а не двадцать, Ники. Но это лирическое отступление. В политике их не должно быть. Так вот, дорогой кузен, этот план предусматривает масштабное наступление против Франции, а от России предполагает обороняться, опираясь на развитую сеть железных дорог в Восточной Пруссии и крепости Торн, Кенигсберг, Познань и Грауденц, – кайзер усмехнулся. – Такой вот в общих чертах план. А вот французская доктрина предусматривает, что русским солдатам придётся наступать, чтобы спасать этих лягушатников.

– И с чего ты так решил, Вилли? – нахмурился Николай.

– Это очень просто. Даже не знакомясь с планом. Твоё военное ведомство перестало закупать лучшие образцы тяжелой германской артиллерии «пушечного короля Круппа», зато начало приобретать весьма посредственные образцы французской легкой артиллерии. Если приоритет отдаётся только полевой артиллерии, то такая армия обязана будет наступать. Всё просто, Ники, – Вильгельм несколько покровительственно улыбнулся.

– Я понял. Но вернёмся к вопросу – что получит Россия от союза с Германией?

– Во-первых, мы закончим таможенную войну и расширим экономическое сотрудничество. Указ о запрете размещать средства в русских ценных бумагах в Рейхсбанке я отменю. Во-вторых, германские промышленники готовы увеличить ввоз в Россию самых передовых технологий, а также строить великолепно оснащенные по последнему слову техники заводы и производить промышленную продукцию не на вывоз, а для России. Даже сейчас четверть всего германского экспорта, идущего в Россию, состоит из станков, деталей машин, всевозможного промышленного оборудования, химических изделий. Мне же нужно зерно, мясо, сахар, лес.

– Сами не будем есть, но будем вывозить, – грустно произнёс Николай.

– Что?! – удивлённо спросил кайзер.

– Говорят, что такую фразу десять лет назад произнёс министр финансов Вышнеградский, когда при надвигающемся неурожае он стал опасаться отлива золота из бюджета. А потом в империи был голод девяносто первого – девяносто второго годов. Это мне в справке из Аналитического центра предоставили.

– Так твой, как его в Европе называют – «верный пёс» Аленин-Зейский не только хорошо стрелять умеет? – шутливо спросил кайзер.

– Вилли, после последних событий в Санкт-Петербурге Тимофея Васильевича и его людей назвали «волками императора». Когда он узнал про это, то в беседе со мной произнёс: «Не волки мы. Волкодавы. Имперские волкодавы». И он умеет не только отлично стрелять, – Николай жёстко посмотрел в глаза своему кузену.

– Ники, извини за этот вопрос и за следующий. Мятеж подавлен?!