Контртеррор (СИ)

– На этом пока всё. Если что-то будет срочное – я у детей или супруги, – произнеся это, император развернулся и направился к двери. Остановившись на полпути, Николай вновь повернулся ко мне. – Тимофей Васильевич, у унтер-офицера Хохлова родственники есть?

– Нет, Ваше императорское величество. Он из армии не хотел уходить, потому что один, как перст.

– Жаль… Он моих детей спас, а мне даже отблагодарить его нечем. Но я что-нибудь придумаю, – Николай сжал кулаки так, что побелели костяшки. – Кстати, я распорядился, чтобы вечерним поездом во дворец доставили вашу супругу, Тимофей Васильевич. Вы не будете против, если Мария Аркадьевна будет ухаживать за моей женой. Насколько знаю, у неё есть большой опыт по уходу за ранеными, которого не имеют фрейлины и статс-дамы.

– Почту за честь, Ваше императорское величество. И большое спасибо, – я благодарно посмотрел на Николая, который убирал из-под возможного удара мою жену.

Императору она не сможет отказать. А в Гатчине будет под хорошей охраной, которой никак не обеспечишь дома. Тем более, Ширинкин сейчас наизнанку вывернется, чтобы усилить безопасность императорской семьи.

– Не за что, Тимофей Васильевич, я бы её фрейлиной назначил, но она замужняя женщина. Здесь же ей будет безопаснее, – закончив фразу, император вышел из кабинета.

Глава 15. Ответный ход

Я сидел на колченогом табурете в небольшом доме-сарае сторожа строящегося Троицкого моста и через выломанную часть доски наблюдал за домом Салтыкова на Дворцовой набережной, где располагалось британское посольство. Сегодня прозвучит адекватный ответ императора Николая Второго англичанам. И точкой в этом ответе должна стать смерть посла Великобритании в Российской империи сэра Чарльза Стюарта Скотта. Вот-вот тот должен был прибыть в посольство из Министерства иностранных дел, где граф Ламздорф был обязан вручить резкую ноту о недопустимом поведении английских подданных, которое вылилось в нападении на Её императорское величество Елену Филипповну, Его Императорское Высочество Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Александра Николаевича и его брата Алексея Николаевича.

К ноте прилагались материалы проведённого расследования. А выяснить с помощью Рейли удалось следующее. Двое неизвестных, совершивших покушение, оказались, вернее всего, офицерами Норфолского полка. По словам Рейли, чуть больше трёх месяцев назад в посольстве появились четыре человека, по повадкам матёрые бойцы.

По слухам, ходящим в посольстве, все они прошли вторую англо-афганскую войну, отметились на территории Гибралтара и в Британской Индии, прибыли с англо-бурской войны. Старшим среди них был породистый, будто высушенный на солнце англичанин лет сорока-сорока пяти, к которому в посольстве обращались сэр Ричард. Как их звали на самом деле, Рейли не знал. Но в российском МИДе мы получили копии выписанных этой четвёрке паспортов.

Ошибочку совершили английские дипломаты, пытаясь легализовать этих боевиков. А может, надеялись на дипломатическую неприкосновенность. Рейли, абсолютно уверенный в том, что его шли отнюдь не освобождать, а ликвидировать, пел как соловей. Ширинкин же сбился с ног, пытаясь выяснить, от кого по Рейли ушла утечка к бритам.

С «лёжкой» для стрельбы определился быстро – сторожка-маяк на одном из быков строящегося Троицкого моста. До входа в посольство чуть больше ста метров. Плёвое расстояние даже без оптики. А для того, чтобы сэра Чарльза выманить под выстрел и был организован его вызов в МИД. Владимиру Николаевичу император дал указание быть жёстким и грозить Георгу Пятому всеми карами, вплоть до объявления войны.

Слухи о покушении на государыню и наследника престола просочились в столицу, и она уже бурлила. Стоило только бросить искру, и от британского посольства не останется и камушка. Я даже предложил Николаю осуществить налёт на него под маскировкой народного волнения, немного пострелять, а заодно и посольский архив прикарманить. Да и первое отделение, готовящееся как спецназ, на практике опробовать. Но император на это пока не пошёл.

Многозначно отмечу, что пока. По глазам видел, как Николаю хочется это сделать. Но был ещё один нарыв. И звали его Великий князь Владимир Александрович. Тот, узнав о случившемся в Гатчине, резко «заболел», даже не приехал с соболезнованиями, в отличие от других Романовых. Отделался телеграммой. А вот в его дом зачастили командиры и офицеры гвардейских полков. Кое-кто из британского посольства также отметился.

Наблюдение за домом великого князя, который так же располагался недалеко от английского посольства на Дворцовой набережной, круглосуточно велось из Петропавловской крепости. Складывающая картина за последние два дня была удручающей. Похоже, готовился новый гвардейский переворот под предводительством дяди императора.