Контртеррор

Песня! Статья для всех промышленников, снабжающих деньгами революционеров, которых требовалось предостеречь от глупостей. Да и чиновники хорошо под эту статью подпадают. Сорвали поставки вооружения – саботажники, приняли бракованные изделия – изменники. Все просто, очевидно и доходчиво. Оставалось только сделать так, чтобы этот закон приняли, а потом заставить его работать. А дальше посмотрим на этих провокаторов.

Глава 8 Резидент

Как я и предполагал, отгулять весь отпуск мне было не суждено. На восьмой день нашего с Машей медового месяца из Гатчины прибыл фельдъегерь с приказом Николая немедленно прибыть во дворец. Немедленно подкреплялось тем, что фельдъегерь прибыл с заводным конем. Видимо, действительно случилось что-то неординарное.

Быстро переодевшись в форму Аналитического центра, чмокнул в носик Машеньку и, попрощавшись с тестем и тещей, вскочил на коня. Вместе с фельдъегерем наметом вылетели из усадьбы и направились по дороге в Гатчину. По пути на станции фельдъегерьской почты сменили лошадей, в результате чего двадцать верст до дворца преодолели за два часа.

Приведя себя в надлежащий вид после такой скачки, в сопровождении лакея прибыл в кабинет его императорского величества, где кроме Николая находились Ширинкин и Кошко.

– Разрешите войти, ваше императорское величество, – дождавшись кивка императора, зашел в кабинет. – По вашему приказанию прибыл.

– Извините, Тимофей Васильевич, что прервал ваш медовый месяц, но без вас не обойтись. Присаживайтесь, господин полковник, – Николай показал рядом с собой на свободное кресло, а потом обратился к Кошко:

– А вы, Аркадий Францевич, кратко введите Тимофея Васильевича в курс дела.

– Если совсем кратко, то, участвуя в расследовании дела номер 347 по факту беспорядков на Обуховском заводе и в селе Смоленском, которое ведет следователь по важнейшим делам Санкт-Петербургского окружного суда надворный советник Кузьмин, удалось выйти на нашего денди, – произнес сыщик, потом усмехнулся и добавил: – И он действительно оказался лондонским.

– И кто же наш незнакомец? – сдерживая волнение, поинтересовался я.

– Бизнесмен из Англии Сидней Рейли. Работает под покровительством английского посольства в Петербурге, имеет связи среди влиятельных русских политиков, высокопоставленных чиновников, среди купцов и промышленников, – подал голос Ширинкин.

Ошарашенный известием о Рейли, который был мне известен в будущем-прошлом как английский шпион, действовавший в России после революции семнадцатого года, с недоумением посмотрел на генерала и Кошко.

Так и есть, Тимофей Васильевич. С криминалом и революционерами он встречался в загримированном виде. Выглядит же на самом деле он вот таким образом, – Кошко достал из папки несколько рисунков и фото и положил передо мной на стол.

Разглядывая фото, я подумал, что Рейли особо и не гримировался. Так, парик, усы, очки. Считай, то же самое проделывали и мы в Англии. Но узнать не узнаешь. Видимо, поэтому и не мог вспомнить, где же я видел этого денди. Фото же Рейли в истинной ипостаси заставило даже вспомнить его фамилию, кажется, Розенблюм. А вот с именем в памяти был провал. То ли Зигмунд, то ли Георгий, то ли Соломон, то ли Самуил.

Также вспомнилось по информации из Инета, что, играя личностями, Рейли максимально сильно запутал свою биографию, оставив в ней множество белых пятен. Споров о нем и его деятельности было множество. В своих воспоминаниях шпион утверждал, что родился в Ирландии и сначала вел вполне обычную, скучную жизнь. Но однажды все перевернулось с ног на голову. И он стал шпионом Британии. Правда, иногда Рейли вскользь упоминал, что его настоящая родина – Российская империя, а истинные родители – русские дворяне.

Из воспоминаний другого британского агента, дипломата и разведчика Роберта Локкарта, Шломо Розенблюм в поле зрения СИС попал в Бразилии, где устроился поваром в экспедицию, организованную британской разведкой. Во время экспедиции спас ее начальника от смерти и был им завербован. Получая британский паспорт, взял имя Сидней, а женившись на ирландке Маргарет Рейли, сменил и фамилию. Работал на англичан в Европе, Петербурге, даже в Порт-Артуре отметился. Позже вновь всплыл в Петербурге, где продолжил свою активность под крышей помощника британского военно-морского атташе.

Самое громкое из его дел, насколько я помнил, была попытка организации летом одна тысяча девятьсот восемнадцатого года так называемого латышского заговора, или заговора послов. По официальной советской версии, Рейли вместе с Локкартом пытались совершить антибольшевистский переворот, подкупив латышских стрелков, которые несли охрану Кремля. Но заговор провалился, поскольку изначально был чекистской подставой. Сам Рейли тогда сумел бежать, но заочно его объявили подлежащим расстрелу при поимке.

Закончив свои воспоминания, я задал Кошко вопрос:

– Как же вышли на него, Аркадий Францевич?