Концепция ювенального права современной России

Несовершеннолетние родители, достигшие возраста 16 лет, в соответствии со ст. 62 СК РФ самостоятельно осуществляют свои родительские права в полном объеме; опека их детям не назначается, а ранее назначенная опека прекращает свое действие. Вряд ли можно считать оправданным такое законодательное решение, поскольку в подобных случаях возникает парадоксальная ситуация: они вправе в полном объеме представлять и защищать интересы своих малолетних детей, включая управление их имуществом, в то время как для совершения сделок с их собственным имуществом необходимо согласие их законных представителей (родителей, усыновителей или попечителя).

Интересно обратиться к нормотворческому опыту Украины. В ст. 156 СК данного государства четко сформулировано положение о том, что несовершеннолетние родители имеют такие же права и обязанности в отношении ребенка, что и совершеннолетние, и могут осуществлять их самостоятельно в полном объеме по достижении возраста 14 лет, в том числе вправе обращаться за защитой прав и интересов своих детей в суд, где им должна быть оказана бесплатная юридическая помощь. Более того, они так же, как и взрослые родители, могут быть лишены родительских прав; правда, круг оснований лишения их родительских прав по сравнению с взрослыми родителями несколько ограничен. Несовершеннолетние родители могут быть лишены родительских прав при уклонении от обязанностей по воспитанию и по содержанию своих детей; в случае, если они являются хроническими алкоголиками или наркоманами; если они прибегают к любым видам эксплуатации детей, принуждают их к попрошайничеству или бродяжничают. По другим основаниям они могут быть лишены родительских прав только после достижения совершеннолетия.[281]

Итак, имеются все основания утверждать, что семейная правоспособность существует как самостоятельная семейно-правовая категория, как часть семейной правосубъектности. Ее динамический характер проявляется в том, что на определенном этапе жизни субъекта семейного права – от рождения до достижения 18 лет – проявляется его специальная правоспособность; ее содержанием являются права, носителем которых может быть только несовершеннолетнее физическое лицо. Реализация каждого из этих прав в конкретных правоотношениях, то есть трансформация абстрактной возможности в конкретное субъективное право, зависит, разумеется, от возникновения юридических фактов – определенных жизненных обстоятельств, с которыми закон связывает возникновение желательных для несовершеннолетнего правоотношений.

Понятно, что такие обстоятельства могут и не возникнуть. К примеру, оставленный в родильном доме ребенок с самого рождения до 18 лет жил и воспитывался в детских учреждениях – сначала в доме ребенка, затем в детском доме – и оказался невостребованным для жизни в семье. В такой ситуации его право жить и воспитываться в семье прекратилось, не будучи трансформированным в конкретное субъективное право, поскольку с достижением совершеннолетия исчерпалась сама соответствующая абстрактная возможность.

Однако необходимо подчеркнуть, что семейная правоспособность, как, впрочем, любая другая, а также правоспособность как общеправовая категория, определяется не просто как способность лица иметь определенный набор прав и обязанностей, а как способность к их обладанию, обеспеченная законом (в нашем случае – семейным законодательством). Понятно, что обеспеченность законом возможности иметь права и обязанности состоит не только в том, чтобы соответствующий, то есть необходимый и достаточный, их объем был бы закреплен в конкретных законодательных актах, но также в том, чтобы был создан четкий и достаточно простой механизм их реализации, при которых вероятность их трансформации в конкретные субъективные права и обязанности была бы если не стопроцентной, поскольку это объективно невозможно, то, по крайней мере, максимально высокой. Разумеется, условия для реализации прав несовершеннолетних создаются не только с помощью права. Однако анализ конкретных правовых норм свидетельствует о том, что правовые меры, обеспечивающие реализацию этих прав, также нуждаются в совершенствовании.

Что касается категории семейной дееспособности, то сходство ее с гражданской дееспособностью заключается только в том, что, во-первых, младенцы, не умеющие говорить по крайней мере в возрасте до трех лет, являются полностью недееспособными, во-вторых, в том, что полная дееспособность как в гражданском, так и в семейном праве наступает с достижением совершеннолетия. Во всем остальном эти категории существенно различаются. Имеет смысл рассмотреть эти отличия и вообще характеристику семейной дееспособности более подробно, опять-таки применительно к дееспособности несовершеннолетних.