Концерт для баяна с барабаном

— Раз в крещенский вечерок… девушки гадали, — в который раз продекламировал Костик, — за ворота… ну, в смысле, через школу… башмачок… м-м-м… м-м-м… м-м-м… — Костик напрягся из последних сил: — …за ворота башмачок… м-м-м… сняв с ноги…

— С ноги?! — возмутился Витюша. — Сняв с ноги?! Ты что? Я же носки промочу! Заболею!

Честно говоря, Костику самому не очень-то хотелось бегать босиком по снегу. Но из песни слова не выкинешь… А Витюша меж тем наседал, размахивал у него перед носом мешком со сменкой:

— Умник! Я заболею, а мать меня — убьёт! Она у меня…

— О! — Костик ухватился за Витюшин мешок и потянул на себя.

— Э! Э! Ты чего?!

— Ну-ка… ну-ка… — Костик завладел Витюшиным мешком и принялся развязывать верёвку.

— Ты чего?! Э!!!

Не обращая внимания на Витюшины протесты, Костик запустил руку в его мешок и вытащил оттуда плетёную сандалию:

— О! Башмачок!

И носки будут сухие. Ай да Костик! Ай да сукин сын!

— А ну, дай. Моё!

Витюша отобрал свою сандалию, покачал её на ладони, примеряясь к весу. Потом перехватил за мысок. Прицелился, как гранатой. И запустил в сторону школы. У него всегда была пятёрка по физкультуре. А за метание вообще пятёрка с плюсом.

Сандалия взлетела ввысь. Пронеслась по дуге. Врезалась в стену. Чудом не разбила окно. И, отскочив, закончила свой путь в сугробе.

— Сильно! — сказал Костик. — Только низко.

Он вытряхнул из своего мешка кеды. Взял один за пятку. Прищурил левый глаз. Отвёл за голову правую руку…

У Костика по физкультуре была крепкая четвёрка.

Кед шмякнулся о раму кабинета биологии.

— Хулиганьё! Я вас!!! — закричала из-за стекла взъерошенная биологичка.

Точнее, не закричала, а зашамкала губами. Окно-то было закрыто! Но Костик и так всё понял.

— Пойдём отсюда, — вынырнул из сугроба взмокший в поисках сандалии Витюша, в руке его был зажат облепленный снегом трофей. — Ничего не получится.

— Не-е-ет!!! — вошёл в раж Костик. — Врёшь!

Он затолкал свои кеды обратно в мешок. Раскрутил за верёвку, как пропеллер. И запустил его в самое небо. Мешок взвился высоко-высоко. Почти до третьего этажа. И камнем рухнул вниз. Прямо под ноги Костику.

— Траекторию не рассчитал!

Вторая попытка оказалась более удачной. В смысле траектории. Мешок взлетел по красивой, ровной параболе. На мгновение замер на самой её верхней точке. И приземлился далеко позади Костика.

— Школа в другой стороне! — покрутил у виска Витюша.

— Рука сорвалась, — объяснил Костик.

— А ну, дай я.

— Свои кидай.

— Ладно.

Витюша упаковал промокшую сандалию в мешок. Задумчиво покачал им перед собой. Внимательно посмотрел на крышу. Собрался с духом. И закрутил-завертел свою сменку, как ошалевшую от ветра мельницу. У Костика в глазах зарябило. А Витюша вдруг разжал кулак. Катапультировал сменку, как пращу.

Несколько секунд чёрный замызганный мешок парил над школьным двором, словно распластавший крылья ворон. Затаив дыхание, Костик с Витюшей наблюдали, как он взмывает всё выше и выше, поднимается до самой крыши, зависает на излёте и…

— Не-е-ет!!! — заголосил Витюша, как на похоронах. — О-о-о!!! Не-е-ет!!!

Возьми он сразу чуть левее, совсем чуть-чуть, самую малость, и свершилось бы гадание. И Витюша узнал бы всё: и про дружбу, и про вечерок, и про Костика.

Но Витюша левее не взял. А может, ветер дунул не вовремя. Сбил с курса мешок с башмачками. И теперь эти башмачки сиротливо болтались на верхушке векового дуба. Дуб надменно покачивал ветвями, царапал ими кровлю школы.

— Мать убьёт, — обречённо простонал Витюша. — Теперь уже точно. Убьёт.

И зачем-то добавил:

— Они кожаные были. Новые… почти.

Потом Витюша с Костиком дружно бегали вокруг злосчастного дуба. Толкали его. Пинали ногами. Пытались раскачать, как грушу.

Потом побежали в школу. Утащили из-под носа у тёти Маши швабру. Прокрались в кабинет биологии. Еле отодрали шпингалет. Размахивали из окна шваброй. Колошматили подобравшиеся к карнизу ветки.

Потом удирали от Елены Петровны. А заодно и от тёти Маши.

Скатились с обледеневшего школьного крыльца. Улетели в сугроб.

— Я чуть ноги не переломал, — сказал Костик, отплёвываясь от снега. — Вот смеху было бы! Без ног — какие башмаки?

— По… понаса… понасажали деревьев, — всхлипнул Витюша. — Спилить бы их все к чёртям собачьим…

Они откопали друг друга из сугроба. Отряхнулись. Подобрали два портфеля и единственный оставшийся мешок со сотенкой.

— Мать… — всё всхлипывал и тёр кулаком глаза Витюша, — мать… убьёт…

— Нет! — заскрежетал зубами Костик. — Врёшь!!!

Так просто он сдаться не мог. Друг он, в конце концов, Витюше или не ДРУГ?

Костик прищурил левый глаз, как заправский разбойник. Отвёл правую руку с зажатым в ней мешком за спину. И закрутился-завертелся, как волчок. Засвистел, закричал: «Эге-гей!»

Или «и-го-го». Какая разница? Мешок взмыл в небо. Устремился в сторону крыши. Завис в самой верхней точке. Приготовился перемахнуть через школу, приземлиться на той стороне, на спортивной площадке…

— О-о-о!!! — в ужасе заорал Витюша. — О-о-о!!!

Мешок Костика повис рядом с Витюшиным. На соседней ветке. И колыхался теперь от ветра. Шуршал там себе наверху. Издевался и как будто подмигивал.