Концерт для Крысолова

— Насчет мозгов — действительно, полное отсутствие?..

— Я думал, ты спросишь про натуру. Но ты меня не разочаровала, — ухмыльнулся он, — Полное, Хенни.

— Почему меня это не смущает?..

— А на что тебе его мозги — своих нет?.. Тем более, что тебе противопоказано любить умного мужчину. Ты его с ума сведешь.

— Спасибо, Эрнст.

— А не за что. Удачи. Кстати, могу сказать, в каком кафе обычно просиживает портки твой Ширах…

— Ну, еще не мой.

Будет твоим, вдруг понял Пуци. Будет. Куда денется.

Что-то не то во внешности, не то в манерах, не то во всей решительной повадке Хенни подсказывало ему, что именно ей, вполне возможно, удастся обратить на себя внимание мальчишки, с пренебреженьем смотрящего на плотнотелых мещановатых немецких девиц. Не в пример им, Хенни была хрупкой и изящной, одевалась с хорошим вкусом — и с ней не было скучно…

— Пуци, ты пророк?

— Нет. Обычный ясновидец средних способностей…

— Представляешь, я встретил самую красивую девчонку в Мюнхене! — тараторил Ширах, — Я так и сел, когда ее увидел. Если б я и хотел быть с девушкой — то, пожалуй, только с такой…Не знаю, кто она и откуда, но факт, что не немецкая корова. Я бы сказал, француженка… Парижанка.

— О, — сказал Пуци, пряча усмешку, — как интересно. Красивая?

— Очень, — мечтательно сказал Ширах, — знаешь, такая изящная… с короткой стрижкой. Каштановая… И, знаешь ли, вид у нее этакий… нахальный и веселый… Интересная штучка. Вот черт, я плохо говорю по-французски.

А неплохо было бы разыграть представление, подумал Пуци, Хенни влегкую бы согласилась побыть француженкой из одного удовольствия посмеяться над этим вахлаком.

— А по-немецки ты не пробовал с ней поговорить?

— Но…

Ширах мотнул головой и состроил какую-то кривую физиономию, словно у него стрельнуло в больном зубе, а начав говорить, как-то совсем не по-своему замялся:

— …но, понимаешь, я… как-то не видел повода… к ней подойти. И, по-моему, на улице знакомиться неприлично?

Пуци негромко засмеялся. Оказывается, Бальдур Великолепный умел ухаживать только за дамами, которые годились ему в матери и притом были чужими женами. А какая-то шестнадцатилетняя сопливка ввергала его в ступор!

Бальдур обиделся.

— Ну вот. Сам же уверял, что мне нужна девушка. Какого хрена теперь смеешься? Что я должен делать?..

— Может, познакомиться?

— Да как? Если я подойду и… к примеру, спрошу — по-французски, конечно, — не показать ли ей достопримечательности Мюнхена… Что она обо мне подумает?