Концерт для скрипки со смертью

– Нет. – Она вновь отвернулась от него. – Я тебе верю. – Она притворилась, что ищет что-то в ящике шкафа, лишь бы не поворачиваться к нему лицом, и следующие ее слова прозвучали приглушенно. – Я не должна была лазить в твой бумажник. Прости.

– Не имеет значения.

– Имеет. Я не должна была делать это.

Ему показалось, что она опять плачет.

– Не надо, – сказал он, – ложись лучше спать.

Но когда она обернулась, глаза ее были сухими, хотя и казались очень усталыми. Она легла рядом, не прикасаясь к нему, и повернулась на бок, отвернувшись от него, как обычно спала. Значит, все опять было в порядке. Опасность миновала. Погоня шла по ложному пути, ему повезло. Теперь еще какое-то время он может быть спокоен, потому что она будет чувствовать себя виноватой, что безосновательно обвинила его.

Он даже пожалел, что не может заняться с ней любовью: это успокоило бы и смягчило их обоих, и принесло бы естественное решение возникшей сегодня проблемы. Но он не мог сделать этого, не испытывая к ней никаких чувств, кроме жалости. С того момента, как в его жизни появилась Джоанна, он уже не мог этого сделать.

Глава 13 Бесплотная женщина

Совещание отдела проходило в комнате сотрудников уголовного розыска, остальные офисы были слишком малы, чтобы все сразу смогли там поместиться. Когда Слайдер вошел в комнату, его сотрудники уже были в сборе. КЖД Суилли, которая терпеть пе могла свое настоящее имя – Кэтлин – и требовала, чтобы все называли ее Норма, сидела на одном из столов, раскачивая своими длиннющими красивыми ногами к вящему удовольствию коллег. Детектив-констебль женского дивизиона Кэтлин «Норма» Суилли в дополнение к великолепным ногам имела еще высокий рост, спортивную фигуру, золотистую кожу, крупные белые зубы, соломенно-желтые волосы и прочие незабываемые женские прелести, вполне достойные какой-нибудь Мисс Пляжей Калифорнии. Слайдера часто посещала мысль, что из всех мужчин отдела он был единственным, кого она не пыталась соблазнить, что придавало ему чувство странного превосходства и старшинства над ее жертвами. Она явно расценивала его как реальную и серьезную личность, тогда как остальные представлялись ей не более чем сексуальными объектами.

Сейчас она улыбнулась ему и объявила:

– Вот он пришел, запыхавшийся и помятый, наш превосходный образчик Женатого Человека и Среднего Руководителя.

– Ты кое-что пропустила. Как насчет «Климактерического»? – весело осведомился Биверс, удобно пристроившийся в той точке, откуда открывался наилучший вид на знаменитые Ножки, частенько будоражившие сны этого кругленького курчавого молодого человека со свирепыми устрашающими усами. Биверс тоже был женат – на такой же маленькой и кругленькой, как и он сам, мышке в женском обличье по имени Мэри. Биверс обожал свою жену, но короткие ножки малышки Мэри, увы, не могли раскачиваться таким вызывающим и эффектным образом.

– И еще «Одержимого Маниакальной Идеей»? – добавил сбоку Атертон.

– Только не сегодня, – предупредил их Слайдер, ослабляя узел галстука машинальным движением. – Сегодня я – монумент спокойствия и хладнокровия. Человека, выполнившего свое домашнее задание, невозможно сбить. Время научит вас этому, эх вы, молодежь – никакое чутье не заменит тяжелой и упорной работы.

Пока они привычно ревели и стонали в ответ на шутку, он оглядел их всех. Детектив-констебль Андерсон, только что вернувшийся из отпуска, вероятно, имел в карманах кучу фотоснимков, которые хотел бы показать всем присутствующим. Он был искусником в том, что называл «художественной фотографией» и что почти всегда являлось вариациями на тему заката, отражающегося в море и рефлектирующего на мокром песке. Двое других детективов-констеблей – дубоголовый и одержимый карьерой Хант и тихий сдержанный МакКэй – торжественно восседали бок о бок в глубоких креслах, обрамленные с двух сторон щедро расточающими обаяние Атертоном и Суилли, напротив которых занимал свой наблюдательный пост Биверс, отличавшийся легким сдвигом мозгов, благодаря которому никогда не испытывал чувства стыда или смущения.

Вот здесь, подумал Слайдер, он чувствовал себя в кругу семьи – гораздо более чем среди тех троих в Рюислипе; и если это была семья, то он в ней скорее играл роль заботливой матери, тогда как суперинтендант был строгим и властным отцом. В данный момент из состава отдела уголовного розыска отсутствовал только один человек – старший детектив-инспектор Колин Райсбрук, которого поразил сердечный приступ средней тяжести, из-за которого он оказался па больничном листе на неопределенный срок. Еще не было ясно, вернется ли он вообще на работу в отдел. Если бы его досрочно отправили па пенсию, как Слайдер не раз думал с тяжелым внутренним вздохом, Айрин наверняка ожидала бы, что он будет переведен с повышением на освободившееся место Райсбрука, а если нет, то жизнь Слайдера могла бы стать крайне неприятной.